При обсуждении в ходе Петербургского юридического форума законодательства о банкротстве юристы отмечали значительный рост числа дел о банкротстве и прокредиторскую направленность последних поправок Минэкономики к закону о несостоятельности. Участники согласились с необходимостью помощи добросовестным должникам — но ход дискуссии и голосование по его итогам продемонстрировали их уверенность в том, что громкие банкротства инициируются не для расчетов с кредиторами, а для вывода активов.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
На круглом столе "Защита бизнеса в банкротстве" Петербургского юридического форума его модератор, глава Объединения корпоративных юристов России Александра Нестеренко отметила: это единственная сессия на форуме, посвященная защите бизнеса должников, а не кредиторов. Старший партнер коллегии адвокатов "Делькредере" Елена Демина напомнила о последних поправках к закону "О банкротстве", носящих явный прокредиторский характер (см. "Ъ" от 27 мая). Она рассказала, что первая редакция поправок, пролоббированных банковским сообществом, предполагала предоставить право банкротить должника без судебного решения о взыскании долга не только банкам, но вообще всем кредиторам,— и не исключила, что в будущем они будут приняты.
По ее словам, сейчас в банкротстве, с точки зрения должника, есть три основные ситуации. Первая — когда есть шансы сохранить бизнес. "Мы советуем ему самому инициировать процедуру наблюдения, она дает передышку",— отметила госпожа Демина. Когда шансов почти нет, многие, по ее словам, выбирают ликвидацию, после которой уже переходят в банкротство. В третьей ситуации шансов нет и "все усилия сосредоточены на том, как уйти от субсидиарной ответственности по долгам (банкрота.— "Ъ")", говорит юрист. Впрочем, по ее словам, сейчас большое число исков подается о взыскании убытков — они, в отличие от субсидиарной ответственности, не ограничены суммой, недостающей для расчетов с кредиторами. Так, суды уже формируют практику взыскания убытков с членов правления банка, которые не подписывали сами кредитные договоры по невозвратным ссудам, но входили в кредитный комитет.
По словам старшего партнера юридической компании Pen & Paper Валерия Зинченко, к уголовной ответственности руководителей должников пока привлекают не очень активно. "Уровень подготовки правоохранительных органов растет, но в банкротных составах они еще не на высоте",— говорит он: за 2014 год судами рассмотрено 24 тыс. заявлений о банкротстве, а в отношении руководителей компаний-должников в суд передано лишь 146 уголовных дел. За весь 2014 год по ст. 195 УК (неправомерные действия при банкротстве) осуждено только восемь человек, по ст. 96 (преднамеренное банкротство) — 20.
Но "спокойно выдыхать" не стоит: для начала расследования часто используются более "простые" статьи, как ст. 159 (мошенничество). Кроме того, в отношении руководителя должника могут возбудить дело и за невыплату зарплаты. "Через эту статью следователи заходят, после проведения обыска обнаруживают документы и потом могут переквалифицировать обвинение в специальный банкротный состав",— поделился Валерий Зинченко, отметив, что практика "начала уходить в обвинительный уклон".
Руководитель группы по делам о банкротстве юридической фирмы ЮСТ Василий Раудин в противовес предыдущему выступлению заметил, что есть много банкротных дел, в которых нет мошенничества: "Это сугубо инвестиционные споры, без криминальных схем". Он подчеркнул, что банкротство легче предотвратить, чем потом прекратить, поэтому компании нужны антибанкротные стратегии, услуги по разработке которых сейчас набирают популярность на рынке.
В завершение дискуссии Александра Нестеренко попросила участников круглого стола ответить на вопрос, что они думают, когда слышат о чьем-то громком банкротстве, предложив три варианта: "недобросовестный должник выводит активы", "его пытаются захватить кредиторы", "это результат обычной инвестиционной деятельности". К всеобщему удивлению, после двухчасового обсуждения защиты добросовестных бизнесменов большинство юристов проголосовало за первый вариант.