В далеком от московских балетных кущей Культурном центре ЗИЛ состоится событие не просто балетное — балетоманское: на бывших заводских подмостках выступит труппа Сюзанн Фаррелл, последней музы Джорджа Баланчина, вошедшей в историю под именем, которым одарил ее влюбленный мэтр,— «алебастровая принцесса»
Джордж Баланчин и Сюзанн Фаррелл на примерке костюмов к балету "Дон Кихот", 1965 год
Фото: The LIFE Picture Collection / Getty Images / Fotobank
Книгами, написанными о балетном Пигмалионе и его Галатее, можно уставить целый стеллаж, их русский дайджест составила фотограф и эссеист Нина Аловерт, подруга ленинградской молодости Барышникова, эмигрировавшая вслед за ним в США. О романе Баланчина и Фаррелл, длившемся до самой смерти хореографа, пора снять сериал: перипетии их жизни — готовый сценарий.
Эпизод первый, 1950-е: малышка из американской глубинки по имени Роберта Су Фикер (Сюзанн Фаррелл — сценический псевдоним) месяцами болталась в частной балетной студии, где занимались ее старшие сестры, пока однажды педагог не поставила ее к станку. У девочки оказались феноменальные способности, которые так и зачахли бы в глуши, если бы 15-летнюю ученицу не увидела случайно Диана Адамс, балерина баланчинской труппы New York City Ballet. Сюзанн вывезли в Нью-Йорк, моментально дали стипендию, поселили вместе с матерью, приняли в школу при NYCB — и тут ее увидел Баланчин.
Эпизод второй, 1961-й: через год обучения нетерпеливый 47-летний маэстро берет 16-летнюю девочку в свою труппу, и в NYCB начинается восьмилетний период, который войдет в историю как "годы Фаррелл". Хореограф переделал специально для Сюзанн множество партий в своих старых балетах и поставил дюжину новых. Никто, кроме концертмейстера и (при необходимости) танцовщика-партнера, не смел присутствовать на их репетициях. Каждое утро Баланчин давал класс — ей и только ей, не обращая внимания на вертящихся вокруг артистов. Почти каждый вечер Фаррелл танцевала — у нее не было дублерш. Если девушка недомогала, ее балет просто заменяли другим. И каждый вечер влюбленный хореограф, стоя в кулисах, не отводил от нее глаз и уезжал из театра вместе с ней. Проводил вечера у нее дома, кормил ужином (этот петербургский грузин был гурманом и прекрасным поваром), играл с ней и ее матерью в настольные игры, целовал ручку и уезжал к себе, ожидая ее утреннего визита, чтобы, разделив завтрак, вновь любоваться ею у балетного станка.
Баланчин не скрывал своей страсти с 1963 года: их открытый роман начался как раз во время гастролей NYCB в Советском Союзе. Через два года он поставит балет "Дон Кихот" на музыку Набокова — только для того, чтобы в роли Дон Кихота преклонить на сцене колени перед своей обожаемой Дульсинеей (балет, кстати, вышел неудачным — как и все произведения, в которых личные чувства автора выражены с чрезмерной прямотой).
«Дон Кихота» он поставил только для того, чтобы на сцене преклонить перед ней колени
Эпизод третий, 1969-й. Кажется, эта великая любовь осталась платонической. И не из-за того, что Сюзанн была католичкой, а Баланчин был женат — уже в четвертый раз, на красавице-балерине Танакиль Леклерк, разбитой полиомиелитом и прикованной к инвалидной коляске. Похоже, Баланчин боялся преступить грань, нарушить плотской страстью наркотический дурман влюбленности, ежеминутно подпитывающий его фантазию,— потому что знал, что все его прошлые романы с юными богинями заканчивались крахом, как только муза превращалась в постоянную подругу жизни. И все-таки он решился: начал бракоразводный процесс. Но как раз в это время его Беатриче, его Лаура, его "алебастровая принцесса" влюбилась. В сослуживца и ровесника — Пола Мехию, солиста NYCB. Их опасливый, скоротечный и бурный роман завершился тайным венчанием. Мать Фаррелл, узнав об этом, пришла в ярость. Баланчин окаменел и отомстил, сняв солиста Мехию с очередного спектакля. Фаррелл поставила ультиматум: "Либо танцует он, либо не танцую я". И нарвалась на ответ: за полчаса до спектакля прямо из гримерки костюмерша унесла ее пачку, чтобы передать другой балерине.
Эпизод четвертый: 1969-1975. Молодожены уволились. И ни одна труппа Америки не взяла их на работу — никто не хотел ссориться с Баланчиным. Пара отправилась в Европу — в Бельгии их с распростертыми объятиями принял Бежар. В его "Балете ХХ века" Сюзанн танцевала все — от хрустальной Юлии в "Ромео и Юлии" до экстатичной Мелодии "Болеро". Пол затерялся в недрах труппы. Они были свободны и счастливы. Многие считали, что у Бежара Сюзанн затанцевала раскованнее и ярче. И все же они вернулись в Нью-Йорк. Возможно — ностальгия, возможно — бежаровские спектакли казались слишком откровенными интровертной балерине, выросшей на поэтической или в крайнем случае игривой неоклассике Баланчина. Маэстро простил свою музу: на их встречу в балетном классе сбежалась вся труппа, включая пенсионеров — все жаждали увидеть своими глазами их первый после разлуки поцелуй. Примирение, однако, не было безусловным: мужа Фаррелл ревнивый мэтр в труппу не взял. Пол Мехия был вынужден уехать в Чикаго — только там для него нашлась вакансия. Жизни на два города семья не вынесла — брак Сюзанн и Пола распался.
Джордж Баланчин и Сюзанн Фаррелл на примерке костюмов к балету "Драгоценности", 1976 год
Фото: Getty Images / Fotobank
Эпизод пятый: 1975-1982. И все вернулось на круги своя. Фаррелл танцевала свои партии, Баланчин опять маячил в кулисах и опять провожал домой свою музу. Они по-прежнему запирались в репетиционном зале: хореограф, не поставивший без Сюзанн ни одного значительного балета, вновь обрел вдохновение. Его шедевр "Моцартиана" — изысканный и нежный памятник их любви. Последний балет — "Вариации для оркестра" Стравинского — он сочинил для нее в 1982-м, в год своей смерти. По завещанию Баланчина Сюзанн Фаррелл получила в дар несколько "своих" балетов — с эксклюзивным правом постановки и пожизненным роялти. Она продолжала танцевать в осиротевшей труппе — с большим трудом. Сказались многолетние перегрузки: балерину мучил артрит. В 1989 году она ушла на пенсию, некоторое время числилась репетитором NYCB, преподавала, ездила по миру ставить балеты Баланчина — в том числе в Мариинке и Большом, проводила мастер-классы.
Эпилог. Серию успешных мастер-классов она дала в Кеннеди-центре, в Вашингтоне, и тут образовательная программа получила организационное завершение: 15 лет назад Сюзанн Фаррелл предложили создать и возглавить труппу при Кеннеди-центре. За прошедшие годы немноголюдный "Балет Сюзанн Фаррелл" представил 65 постановок: большей частью балеты Джорджа Баланчина, немного Джерома Роббинса и Мориса Бежара.
В Москву труппа привозит, конечно же, Баланчина — две камерные постановки на музыку Стравинского. В восьмиминутном "Monumentum pro Gesualdo" (1960) семь пар, одетых как школьники на экзамене — в белые купальники и черные трико, будут чередовать церемонные менуэтные поклоны с академичнейшими поддержками, обводками и позами. Второй гастрольный балет, 11-минутный "Movements For Piano And Orchestra", Баланчин поставил для Сюзанн Фаррелл в 1963-м — она станцевала свою первую главную роль, сохранив облик школьницы — аккуратно убранную головку и белый купальничек с короткой юбочкой. Невинная сексуальность главной партии — пикантные выпячивания попки и задранные к небу арабески на "разъехавшейся" опорной ноге — выдают любовное восхищение маэстро своей ребячливой "алебастровой принцессой".
Дополнительную интригу американскому вечеру придает участие в нем "Камерного балета Москва". Помимо премьеры, дивертисмента к опере Моцарта "Идоменей" в хореографии Георгия Алексидзе, труппа исполнит "Концерт для скрипки" Чайковского, который поставил для москвичей Пол Мехия, тот самый муж Сюзанн Фаррелл, из-за которого муза покинула своего гения и работодателя.
Культурный центр ЗИЛ, 26 и 27 февраля, 19.00