Главе АФК "Система", обвиняемому в организации отмывания незаконно полученных активов, не позволили ходить на работу, совершать телефонные звонки и принимать корреспонденцию в рамках трудовой деятельности. Корреспондент "Коммерсантъ FM" Петр Пархоменко рассказал подробности из зала суда ведущему Петру Косенко.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
— Расскажи, как произошло вынесение этого самого решения, какова была реакция со стороны защиты, какова реакция со стороны следствия?
— Начну с последнего вопроса. Этот процесс достаточно уникален тем, что наотрез отказываются от прессы не только представители обвинения, что достаточно традиционно (прокуроры, гособвинители или следователи крайне редко отвечают на какие-то вопросы и вообще контактируют с прессой), но удивительным образом защита Владимира Евтушенкова так же, как и вчера отказывалась ответить на какие бы то ни было вопросы, и сегодня прессе даже не удалось добиться от них ответа на вопрос, будет ли кассационная жалоба теперь. На любые вопросы: без комментариев.
— Нет, они что-то там отвечали, но они отвечали очень расплывчато и немножечко даже …
— Очень расплывчато, через плечо, через губу. На некоторые вопросы можно было получить ответ: "Мы не в курсе, это вообще не нас нужно спрашивать, а следствие" и так далее.
— А у тебя не сложилось впечатление, что они совершенно не ожидали этого решения, наоборот, были уверены, что сегодня снимут домашний арест с Евтушенкова?
— Они были сильно разочарованы, это было видно, что впрочем объяснимо, потому что действительно они добивались совсем другого.
— А вот скажи, пожалуйста, история с тем, что само следствие просило у суда разрешить Евтушенкову пользоваться связью и ездить на работу.
— Это не очень понятная история, потому что, с одной стороны, это упоминалось в процессе. Проблема в том, что у нас по-прежнему многие вопросы возникают в связи с тем, что зал большой, судья говорит быстро и тихо, а возможности переспросить никакой не имеется совершенно.
Насколько я понял, ситуация следующая: защита просила изменить меру пресечения, выпустить его из-под домашнего ареста и сменить меру пресечения на залог, а, в свою очередь, следствие ходатайствовало о том, чтобы смягчить ему меру пресечения в рамках домашнего ареста, то есть оставить его под домашним арестом, но разрешить ему ездить на работу, пользоваться телефоном и так далее.
Здесь судья уточнил даже у следствия: "Так вы, получается, просите отменить ряд запретов, о которых сами же просили"? Те сказали: "Да". Судя по решению, он ему отказал.
— Петр, и следующий вопрос логически напрашивается, а почему же вы тогда не согласны с тем, чтобы снять режим домашнего ареста с господина Евтушенкова, потому что пользование мобильной связью и хождение на работу уже, по сути говоря, ну, формально, с человеческой точки зрения не является домашним арестом?
— Там остается ключевой, видимо, с точки зрения следствия момент, что они предполагали на работу ему разрешить ходить, но при этом по-прежнему обязать его там с 10 вечера до 10 утра, по-моему, находиться дома, в Жуковке.
Уже после заседания адвокат, мучимый журналистами, сказал, что это ходатайство о смягчении меры пресечения почему-то, по его словам, должно рассматриваться снова Басманным судом, районным. Возможно, все дело в том, что на сегодняшнем заседании следствие не заявляло это ходатайство о смягчении, а поскольку здесь рассматривалась апелляция, возможно, действительно по процедуре ходатайство о смягчении действующего режима домашнего ареста тоже должно сначала рассматриваться Басманным судом, а на сегодняшнем заседании оно было упомянуто просто как аргумент, что не менять меру пресечения — мы уже попросили, чтобы она была смягчена.
Но понять это доподлинно можно будет немножко позже собственно, дождавшись все-таки каких-то комментариев.
— Непонятно то, каковы будут дальнейшие действия стороны защиты, которая все-таки хочет, чтобы с Евтушенкова режим был снят.
— Самое простое и вероятное дальнейшее действие со стороны защиты — это кассационная жалоба.