В прокат вышла «Исчезнувшая» Дэвида Финчера, долгожданное высказывание главного исследователя иллюзий об институте брака, противопоказанное всем влюбленным и каждому, у кого есть голова
"Единственный способ понять, что у человека в голове,— раскроить ему череп",— сообщает голос за кадром, в то время как на экране видны чьи-то прелестные светлые волосы на подушке. Голос принадлежит Нику (Аффлек), голова — его жене Эми (Пайк); в прошлом у них — довольно блистательная журналистская карьера в Нью-Йорке, в настоящем — огромный дом в стерильной субурбии где-то в Миссури, кот и грядущая пятая годовщина свадьбы. Но однажды Ник придет домой и обнаружит вместо жены разбитый кофейный столик. Эми исчезла, Ник явно чего-то недоговаривает. Уж больно это все подозрительно, подумает полиция. Он, поди, и убил.
По-хорошему, об "Исчезнувшей" не стоит рассказывать вообще ничего. В идеале — даже того, что это экранизация одноименного романа Джиллиан Флинн, ею же самой и написанная: не дай бог, зрителю придет в голову перед просмотром его прочитать или хотя бы посмотреть синопсис в "Википедии", что повлечет за собой непоправимый избыток информации. С другой стороны, если знать, что к чему, слишком беспроигрышным выглядит сочетание автора и материала. Уж больно это подозрительно.
В интервью Джиллиан Флинн любит рассказывать, что хотела написать о браке,— точнее, о том, что ни один из супругов на самом деле не знает, что происходит в голове у другого, не говоря уже об окружающих. Свою мысль она взялась истолковывать основательно, на примере пары, чей брак можно смело назвать худшим на свете,— особенно "Исчезнувшей" стоит избегать молодоженам и влюбленным. Финчер идет несколько дальше и говорит о том, что люди в принципе не знают, что происходит в голове у них самих, и разыгрывает роман о чудовищности супружеской жизни, последовательно жонглируя взаимоисключающими жанрами: это и хоррор, и триллер, и мелодрама, и нуар — все и сразу, прямо здесь, на образцово-показательной лужайке перед домом. Альфред Хичкок, насмотревшийся Бергмана. История воспроизводится со слов двух рассказчиков, притом один не то чтобы объективен в своих суждениях, а второй вообще существует в виде озвученных дневниковых записей, создающих образ настолько идеальный, что не возникает никаких сомнений относительно его недостоверности. Обоих попросили высказаться, потому что в насквозь обычный мир пригородного благополучия въелась тайна — и тогда сомнению начинает подвергаться само понятие правды. Финчеровский метод — поэзия не сущностей, но поверхностей, эпос, созданный коллективным заблуждением. Медиа врут, маски — тем более. Герои и злодеи, палачи и жертвы — понятия надуманные и крайне субъективные, ужасы нашего городка — у нас в головах. Погружая своих героев в лоснящийся сумрак, а зрителя — в зеркальный коридор из загадок и сюжетных поворотов, Финчер старательно избегает выводов и суждений; предмет его интереса — то, как вообще можно дойти до такой жизни. Много лет подряд его занимал процесс мифологизации сущности, будь то неуловимый маньяк с манией величия, создатель Facebook в тапках на босу ногу или Тайлер Дерден. И вот — идеальный предмет, простой и близкий каждому: влюбленные мужчина и женщина, занятые в основном тем, чтобы казаться, а не быть. Совершенный брак — коллективное заблуждение, созданное одержимостью супругов поддерживать иллюзию благополучия. Вывод напрашивается неутешительный: в некоторых случаях действительно лучше раскроить кому-то череп, чем узнать, что у него в голове.