Министр природных ресурсов БОРИС ЯЦКЕВИЧ рассказал в интервью ИРИНЕ Ъ-РЕЗНИК, что конкурс по Валу Гамбурцева, по его мнению, может стать эталоном всех конкурсов на получение лицензии.
— После того как лицензию на Вал Гамбурцева в Ненецком округе получила "Северная нефть", крупные нефтяные компании, участвовавшие в конкурсе, сочли это несправедливостью и обвинили в предвзятости и вас.
— Почему такой шум, мне остается только гадать.
— А как же иначе: "Северная нефть" предложила лишь $7 млн в качестве бонуса, а другие компании — $100-120 .
— А вы видели эти предложения? Я могу объяснить, почему была выбрана конкурсная система. Потому что аукцион — это чистые деньги. Кто больше дал, тот больше взял. Аукционная система не давала нам возможности объективно оценить весь спектр предложений. В конкурсе мы большее внимание уделяем ТЭО. И кто виноват, что лучше всего оно было подготовлено у "Северной нефти"? В Ненецком округе сегодня та же самая компания "ЛУКойл" и близкие ей предприятия имеют 600 млн тонн запасов, а добывают 3,8 млн тонн. Это очень плохо. Это просто неэффективное использование недр. У "Архангельскгеологодобычи" 450 млн тонн запасов, а добыли они всего 23 тыс. тонн. Во всем мире на начальных стадиях цифра первоначального отбора запасов составляет 10%. А в России, по нашим подсчетам, в среднем такая добыча должна составлять 6%. Большая часть лицензий из 24, которыми владеет "ЛУКойл", просто лежат в бездействии. Мы задали себе вопрос: деньги у компании вроде есть, сама компания — мирового уровня, а нефти нет, так в чем же дело? Может быть, дело и не в деньгах вовсе.
— Но там были и другие крупные компании?
— Ну что же все так бурно восприняли этот Вал Гамбурцева? Совершенно заурядное месторождение, не способное повлиять ни на капитализацию крупной компании, ни на ее баланс. Я вам больше скажу. Ни одна из компаний, если бы проводился аукцион, не дошла бы до конверта. Ни одна из них не представила достаточно корректные заявочные материалы, чтобы быть допущенной к аукциону. По формальным признакам мы обязаны были бы снять все компании, кроме "Северной нефти". Мы направили компаниям вежливое письмо с просьбой разрешить нам опубликовать результаты конкурса. А то они пишут и 100 млн, и 120, и что все ТЭО одинаковые. Я вам могу сказать только одно, что это не так. Не случайно компании отказались опубликовать свои предложения.
На мой взгляд, российские компании избыточно обеспечены запасами нефти и газа на 25-30 лет, которые они зачастую и освоить-то не в состоянии. В результате, во-первых, не разрабатываются месторождения, а во-вторых, у компаний не появляется стимула вкладывать деньги в геологоразведку.
— Но разве на этот счет не выдвигались разные предложения? Например, принять закон, вводящий срок давности для держателя лицензии, от трех до пяти лет. Если за это время компания не проведет разведку или не начнет добывать нефть или газ, то лицензия будет отбираться...
— Как показывает мировая практика, любые жесткие ограничения на рынке ни к чему хорошему не приводят. Поэтому я думаю, что такие поправки в законодательство ситуацию не спасут. В конце концов, у нас есть законодательные нормы, позволяющие ограничивать количество лицензий у компании. Почему бы нам не сесть с Министерством по антимонопольной политике за один стол и не согласовать правила игры? Например, не допускать к конкурсам и аукционам компании, сверхобеспеченные нефтью или газом.
— Тогда в тендере автоматически не смогут участвовать все крупные вертикально интегрированные компании? Все они попадают под ваше определение сверхобеспеченности.
— Но вы понимаете, что маленькая компания, может быть, более серьезно подойдет к освоению месторождения.
— А может, наоборот, будет использовать полученные лицензии в спекулятивных целях?
— Но мы будем следить, чтобы этого не происходило.