Диагноз "острая кровоточащая язва желудка", с которым в воскресенье Борис Ельцин был госпитализирован в ЦКБ, звучит гораздо страшнее, чем ставшие уже привычными "бронхит" и "пневмония". На самом же деле, как утверждают специалисты, для лечения такой болезни требуется не более 10 дней. Но если даже президент проведет вдали от Кремля и больше, ничего ужасного не произойдет: Ельцину удалось создать систему, успешно работающую и без него.
Вчера в ЦКБ прошли два врачебных консилиума. По сообщениям пресс-службы президента, утренний консилиум решил, что заболевание Ельцина не потребует хирургического вмешательства, вечерний — что операция может состояться, если самочувствие президента ухудшится.
Безусловно, обращает на себя внимание диагноз, поставленный Ельцину. Впервые после операции 1995 года он заболел не каким-либо простудным заболеванием или пневмонией, а болезнью, которая может потребовать хирургического вмешательства. Более того, анонимные специалисты Центрального научно-исследовательского института гастроэнтерологии заявили "Интерфаксу", что "медикаментозное лечение острой кровоточащей язвы может явиться подготовкой к операции". Подобная ситуация уже была в 1996 году, накануне операции на сердце, когда, по словам американского кардиохирурга Майкла Дебейки, у Ельцина "наблюдалась некоторая потеря крови, возможно, через желудочно-кишечный тракт". Поэтому тогда президент прошел курс предоперационной подготовки, направленной именно на то, чтобы устранить анемию.
Несмотря на то что болезнь может оказаться гораздо более серьезной, чем объявлено, пресс-секретарь президента Дмитрий Якушкин заявил, что "вся полнота власти" остается у Ельцина и "никакой передачи полномочий" премьер-министру, а также "никаких особых действий и решений в связи с его госпитализацией не произошло".
Иного и быть не могло. Дело не только в том, что Ельцин сам от власти никогда не откажется. За последние годы ему удалось создать систему, которая вполне способна функционировать без активного президента. Пусть плохо, но функционировать.
Есть правительство, есть Дума и Совет федерации, есть администрация президента, наконец. Немаловажен и тот фактор, что общество привыкло к отсутствию президента в Кремле, к сообщениям о том, что в "Барвихе", "Горках" или "Завидово" Ельцин работает с документами. К тому, что периоды болезни заканчиваются всплесками активности.
Как в старой истории про мальчика, кричавшего "волки! волки!", никто уже не торопится списывать президента со счетов — слишком часто такая спешка оказывалась преждевременной. И потому политики достаточно сдержанны в своих комментариях по поводу болезни Ельцина. За вчерашний день практически никто из вечных оппонентов Ельцина не позволил себе каких-то резких выпадов в его адрес. А Геннадий Зюганов даже пожелал Ельцину скорейшего выздоровления, заметив, правда, при этом, что необходимо скорейшее перераспределение президентских полномочий в пользу премьера. При этом он пообещал Евгению Примакову поддержку и со стороны Совета федерации, и со стороны Государственной думы.
Единственным человеком, который заявил, что "вопрос о досрочных президентских выборах есть, мы все его видим и было бы лицемерием его не замечать, а замечая, замалчивать", был Юрий Лужков. Находясь вчера в Стокгольме, мэр Москвы заявил, что президент должен принять решение сам, все осмыслить и "объявить россиянам о своем решении". Лужкова можно понять — для него чем скорее пройдут выборы, тем лучше. К тому же получить что-то на выборах он может, только перейдя в открытую оппозицию Ельцину. А доказать свою оппозиционность ему гораздо труднее, чем тому же Зюганову. Поэтому он сознательно обостряет ситуацию.
В Кремле, впрочем, к заявлениям мэра отнеслись достаточно спокойно. Вообще, поскольку болезнь Ельцина стала уже штатной ситуацией, никакого переполоха там не наблюдалось. Дмитрий Якушкин заверил вчера Ъ в том, что "паники никакой нет, наоборот, все сотрудники администрации чрезвычайно активно работают".
Паники действительно нет. На болезнь президента уже не реагируют даже рынки. А значит, все нормально: президент болеет — страна живет.
НАТАЛЬЯ Ъ-ТИМАКОВА