Премия литература
Ксения Букша — опытный автор, но звездного часа у нее до сих пор еще не было
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ / купить фото
В воскресенье в зимнем саду гостиницы "Астория" состоялось открытое голосование жюри и вручение литературной премии "Национальный бестселлер" — 14-е по счету и первое без ее создателя Виктора Топорова, ушедшего из жизни в прошлом августе. МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ полагает, что отцу премии, ценившему саспенс и юность, пришлась бы по душе острая интрига, в результате которой 30-летняя Ксения Букша с романом "Завод "Свобода"" взяла верх над Владимиром Сорокиным с его "Теллурией".
"Проснуться знаменитым", как гласит девиз премии, Владимир Сорокин, одержи он победу, никак не рисковал: он и так знаменит. Но чувство онтологической несправедливости, несомненно, возникло бы, как возникало на "Нацбесте" уже дважды — после побед Виктора Пелевина и Дмитрия Быкова. Между тем "живой классик" был критически близок к победе. За него голосовали актриса Юлия Ауг и художник, участник группы НОМ Николай Копейкин, обосновавший свой выбор изысканно: "За честное имя, за коровье вымя".
Ожидалось, что фаворитом жюри и главным конкурентом Сорокина станет Сергей Шаргунов, тоже вполне знаменитый лидер "нового реализма" наряду с Захаром Прилепиным. Его роман "1993" замечателен уже тем, что это роман, каких не пишут: тяжелая, но не чернушная семейная сага, увенчанная страшным катарсисом в дни гражданской войны 1993 года в Москве. Хотя по сравнению с рентгенограммой самой войны семейная часть может показаться чрезмерной. Однако Шаргунову достался голос лишь телеведущей Татьяны Геворкян. Одним голосом, сценариста "Смешариков" Алексея Лебедева, довольствовался и новый эпос Владимира Шарова о русских утопистах-космистах-сектантах "Возвращение в Египет": на сей раз секта — это потомки Гоголя, реконструирующие сожженный том "Мертвых душ" и некоторым образом переписывающие русскую историю.
Никто из жюри не выбрал ни пацанскую прозу Марата Басырова "Печатная машина", ни одну из лучших книг Павла Крусанова — сборник "Царь головы": его истории, скажем, о сотруднике университетского музея, выделывающем из студентки страуса, пострашнее, чем у Лавкрафта, но рассказаны с уютной, почти сибаритской интонацией.
Борис Куприянов, один из отцов "Фаланстера", и победитель "Нацбеста-2013" Фигль-Мигль голосовали за Букшу. Патовую ситуацию — по два голоса у двух конкурсантов — по уставу премии разрешил почетный председатель жюри писатель Леонид Юзефович. Ни секунды не колеблясь он выбрал Букшу.
Этот выбор хорош со всех точек зрения. Букша — опытный автор, но звездного часа у нее еще не было. "Завод "Свобода"" — обаятельный и свежий эксперимент. Это как если бы писатель-модернист, адепт потока сознания и магического реализма, выполнил, не поступаясь принципами, задание Максима Горького написать том: была в 1931-1938 годах такая серия — "Истории фабрик и заводов".
Собственно говоря, началось все именно с заказной работы Букши над историей одного ленинградского предприятия, побочным, но главным продуктом которой и стала многоголосая былина, что ли, о величии, гибели и, быть может, робком возрождении приборостроительного гиганта. При отсутствии любой мистики — ну разве что путаются старожилы завода, чьи голоса сливаются в его собственный голос, в деталях гибели первого директора — текст получился именно что мистическим. Это "красная мистика", мистика советского счастья и энтузиазма, но исключительно человечная и человеческая. "Красные маги" старой закалки, скажем Александр Проханов, сплавляют человека и технологию в надчеловеческое целое, а Букша свой завод очеловечивает до такой степени, что его имя "Свобода" обретает символический смысл.
Одно лишь озадачивает. То, что я все чаще вижу советские сны, понятно: я жил там. Но вот как ухитряется видеть столь яркие и достоверные сны Букша — литературная загадка.