«С благотворительностью стало сложнее, потому что по телевизору показывают, что все и так неплохо»
Артемий Охотин о концерте Натальи Гутман и о том, зачем такие концерты нужны больницам
22 марта в Овальном зале Библиотеки иностранной литературы виолончелистка Наталья Гутман и пианистка Ирина Кандинская вместе с аспирантами Московской консерватории играют концерт в пользу Тарусской больницы. Заведующий терапевтическим отделением Тарусской больницы Артемий Охотин рассказал Weekend о том, зачем больнице концерты классической музыки и чем грозит ей запрет на закупку иностранного медоборудования.
Фото: Павел Смертин, Коммерсантъ / купить фото
Благотворительный концерт — это обычный способ сбора средств для больницы или разовая акция?
Такие концерты уже несколько лет организует фонд “Общество помощи Тарусской больнице”. Это, конечно, не основной источник средств, но важный. Кроме музыкантов нам помогают, например, художники — они дарят картины, которые фонд потом распродает. И есть просто благотворители, такие как Борис Зимин или Петр Авен.
Есть еще больницы, которым помогают такие фонды?
Ни одной не знаю. Есть фонды, помогающие детям, например, “Подари жизнь”, поддерживающий в основном РДКБ. Но специальных фондов при больницах больше, кажется, нет. Никто, кроме нас, в общем, и не пытался такой создать. Но это вряд ли воспроизводимый опыт. Просто в Тарусской больнице работает врач-кардиолог и писатель Максим Осипов, который создал фонд и продолжает им руководить, так что это вопрос личностей, конкретных людей.
Из-за вашей активности у вас возникали проблемы с местной администрацией. Сейчас их нет?
Да, больницы сейчас перестали быть муниципальными учреждениями, они подчиняются министерству здравоохранения, поэтому местная администрация к нам почти никакого отношения не имеет. Мы сумели сделать так, что не очень зависим от начальства, а оно от нас зависит, поскольку работать особо некому. Но в целом ситуация все равно катастрофическая. Что-то еще теплится в крупных городах, а районные больницы, в общем, загибаются, и Тарусской больнице тоже приходится тяжело. Есть какие-то проблемы, которые мы не можем решить. Скажем, врачей мы находим, хотя это тоже очень трудно. Как-то удается создавать такие условия, что молодым врачам становится интересно здесь работать. А вот с медсестрами гораздо сложнее, потому что их нельзя заинтересовать чем-то, кроме зарплат, на которые денег нет.
Благотворительность не спасает?
Сейчас больницам стало сложнее получать какие-то дополнительные средства, потому что людям кажется, что, в общем, все и так неплохо. По телевизору рассказывают про модернизацию, закупки, возмещение расходов и тому подобное, но на самом деле ничего этого нет, а происходит страшная бюрократизация и очень многие даже недорогие вещи сложно купить из-за каких-то формальных процедур. Предположим, нам надо срочно купить тест-полоски для определения уровня тропонина - это такой тест, необходимый для диагностики инфаркта. Кроме того, что у больницы может просто не быть на это денег, по правилам купить что бы то ни было можно, только объявив тендер. Месяц может уйти. А фонд, будучи некоммерческой и негосударственной организацией, имеет право по нашей просьбе купить материалы или оборудование и пожертвовать их больнице. Это особенно важно для маленькой больницы, потому что мы не можем планировать свои потребности на годы вперед. Иметь дело только с неповоротливой закупочной машиной, которая требует от нас предсказать количество инфарктов миокарда на ближайший год, невозможно.
Если новый проект о закупках медоборудования будет принят, станет еще хуже? (правительство подготовило проект запрета на закупку медицинского оборудования и расходных материалов, произведенных не в России, Беларуси или Казахстане — Weekend)
Я все-таки надеюсь, что этот проект не примут, настолько он идиотский. Если же примут, то на работе фонда это никак не скажется, потому что запрет касается только бюджетных учреждений. Для самой же больницы как бюджетного учреждения тоже вряд ли что-то изменится, поскольку система госзакупок уже устроена так криво, что испортить ее довольно трудно. Мы практически не можем закупать лекарства или оборудование конкретного производителя и даже выбирать, какое оборудование нам нужно. Если, например, нам нужно заменить трубку в рентгеновском аппарате, то проще купить новый аппарат и искать деньги на его монтаж, чем сделать маленькое точечное вложение. Что касается конкретно этого проекта, то там есть приложение, где перечислено оборудование, которое подпадает под эти ограничения. Там стоматологическое оборудование, это не очень важно, потому что стоматология в основном частная. Там томографы, которые собираются на заводах в России, но это все равно производство западных фирм, плюс шприцы, иглы, салфетки и подобная мелочь. Мне кажется, здесь дело просто в лоббировании каких-то конкретных производителей. Это и дает надежду, что проект останется проектом: мы имеем дело не с идеологическим, а с коммерческим маразмом, а у коммерческого маразма сегодня меньше шансов на воплощение в жизнь.