Арестованный две недели назад в США отставной полковник СВР Владимир Галкин освобожден из бостонской тюрьмы. Это стало возможным благодаря совместным усилиям руководства СВР, дипломатов, российских СМИ и личному участию Виктора Черномырдина. Скажется ли инцидент на взаимоотношениях между спецслужбами США и России, покажет время. Между тем корреспондентам Ъ удалось выяснить суть обвинения, предъявленного Галкину агентами ФБР.
Виза на арест
29 октября Владимира Галкина арестовали в нью-йоркском аэропорту имени Кеннеди, куда он прилетел в сопровождении двух сотрудников московского ГУВД. Галкин, много лет проработавший в отделе технической разведки управления "Т" Первого главного управления КГБ, консультировал милиционеров как специалист по системам безопасности.
Арест явился для всех полной неожиданностью. Оформляя документы на выезд в США, Галкин честно указал свое предыдущее место работы (он вышел в отставку в 1991 году). При этом, на первый взгляд, никаких проблем не возникло. Позже выяснилось, что ордер на арест бывшего разведчика был выписан 22 октября, то есть в тот же самый день, когда Галкин в американском консульстве в Москве получал визу.
Так что когда он прилетел в США, его уже ждали. Прямо у трапа самолета Галкина задержали сотрудники ФБР. Они надели на него наручники, а в каком-то кабинете в аэропорту был проведен первый допрос.
Галкину разрешили позвонить домой жене, а та сообщила о случившемся в фирму Knowledge Express и корреспондентам Ъ. История получила огласку. Это позволило российским СМИ тщательно отследить ход конфликта до самого его разрешения.
Сначала события развивались в жанре трагикомедии. Ни в посольстве в Вашингтоне, ни в генконсульстве в Нью-Йорке о случившемся ничего не знали. В беседе с корреспондентом Ъ (Галкин был уже три дня как арестован) российский генконсул Владимир Кобец заявил тогда буквально следующее: "Мы занимаемся свидетельствами о браке, несчастными случаями и тому подобным. Вот и я был на выставке в Нью-Йорке. А о вашем Галкове ничего не знаю. Обращайтесь в пресс-службу". В пресс-службе посольства, правда, какой-либо информацией тоже не располагали.
В России сразу жесткую позицию заняло руководство СВР. В распространенном им заявлении арест Галкина был охарактеризован как "подлость". Эта акция, говорится в заявлении, может повлечь за собой непредсказуемые последствия.
В числе прочих вариантов разведчики предлагали "устроить веселую жизнь" часто бывающим в России бывшим сотрудникам американских спецслужб. Эта информация, безусловно, попала в ЦРУ и в конечном итоге положительно повлияла на судьбу Галкина.
Активную деятельность развернула и супруга разведчика Светлана. Она стучалась во все возможные инстанции и даже обратилась с письмом непосредственно к президенту США Клинтону. В защиту арестованного пенсионера-разведчика выступила и российская пресса.
US vs. Vladimir Galkin
Пока в России ширилось движение в защиту Владимира Галкина, в Америке против разведчика готовилось обвинительное заключение. Причем обвинение было крайне тяжелым: сбор секретных сведений, наносивших серьезный ущерб государственной безопасности США. Галкина перевели в тюрьму в Бостоне и посадили в камеру к уголовникам.
Подробности дела "Соединенные Штаты против Владимира Галкина" (#96-1747-CBS), или "дела Тэда", удалось выяснить корреспондентам Ъ.
ФБР основывалось на показаниях индийца Субрахманьяма Коты, уже долгое время живущего в массачусетском городке Нортборо. Минувшим летом он уже проходил главным свидетелем обвинения на процессе другого индийца — Алуру Джагдиша Прасада. Последний был назван газетой "Нью-Йорк таймс" "некомпетентным шпионом" — он истратил кучу денег на неизменно неудачные попытки раздобыть какой-нибудь военный секрет. Как явствует из материалов дела, Кота и Прасад познакомились в Индии еще в начале 80-х. 19 мая 1990 года Прасад показал Коте (в то время сотруднику корпорации "Дейта дженерал") список из 48 документов, относящихся к закрытым семинарам и конференциям по различным аспектам стратегической оборонной инициативы (СОИ), и предложил ему $5 тыс. за каждый документ. Аккуратист Кота записал себе в дневник в тот же день: "5 тыс. за документ"
Вскоре Кота нашел документ, стоявший в шпионском списке под номером 22, о чем немедленно известил Прасада по факсу. Странно, но Прасад не ответил и, более того, вообще исчез из поля зрения. Кота решил, что его обманули и прекратил поиск секретных документов.
Однако в конце 1990 года Коте позвонил некто, сообщил, что их в свое время знакомили в Лиссабоне и предложил встретиться. Разговор вновь пошел о добыче секретных данных.
В этой связи в декабре 1990 года Кота прилетел на Кипр, где его познакомили с человеком по имени Тэд. Позже на суде Коте предъявили фотографию Галкина, высланного в 1986 году за шпионаж из Португалии, в которой он и узнал Тэда.
Во время кипрской встречи Галкин-Тэд просил у Коты секретную информацию в основном военного характера. Кота решил записать часть их разговоров на диктофон. Пленка, разумеется, была изъята у него на обыске 14 декабря 1994 года вместе со шпионским списком Прасада и дневником, в котором было аккуратно отражено деловое предложение Галкина.
Следствие прибегла к услугам почетного профессора славянских языков Массачусетского технологического института Катерины Чваны. Изучив запись, та сделала заключение, что у одного собеседника родной язык русский, а у другого — индийский. "Мы ничего не можем сделать в США, ничего не можем в США, — говорит на пленке человек, которого Кота идентифицировал как Галкина. — Мы совершенно блокированы ФБР, совершенно блокированы". На Кипре, замечает он дальше, "нас местные спецслужбы не беспокоят".
Кота аккуратно записал себе в блокнот задания, полученные от Тэда, и договорился с ним вновь встретиться на Кипре в марте 1991 года. На эту встречу индиец привез шпионский список конференций по СОИ, полученный когда-то от Прасада, и сказал: "Я получил этот список от одного человека. Просмотрите его и дайте мне знать, какое у вас мнение". Когда Галкин спросил, откуда взялся список, Кота охотно объяснил: "Я взял его у одного человека из Индии, который живет в Хайдерабаде. Его зовут доктор Джагдиш Прасад" (именно таким образом и был вычислен Прасад).
Галкин выбрал из списка материалы под номерами 32, 42 и 43 — это материалы закрытых научных конференций по проблемам СОИ, в частности, стратегическим и тактическим электромагнитным пусковым установкам.
Выбранные документы так и не попали к Галкину, тем не менее этих разговоров было достаточно для принятия ФБР решения о его аресте. Он попал в черный список, который не имеет срока давности и распространяется даже на отставных сотрудников спецслужб.
Счастливый день
Галкину грозил большой срок заключения. По разным оценкам — от 8 до 15 лет. ФБР было настроено довести дело до конца весьма решительно. И эта решительность обескураживала.
Ноты российского посольства в Вашингтоне и гневные заявления представителей СВР, казалось, не имеют никакого действия. Но это было не так. Неожиданную поддержку россияне получили со стороны ЦРУ, руководство которого было явно напугано перспективами негласной войны с российскими спецслужбами. Урегулировать вопрос с Галкиным, не доводя дело до межправительственного конфликта, пытались и некоторые американские политики.
Все решилось 14 октября. Виктор Черномырдин, получив письмо Светланы Галкиной с просьбой о содействии, позвонил госсекретарю США Альберту Гору. Двум крупным политикам договорится удалось быстро. В тот же день Владимир Галкин был освобожден. С него были сняты все обвинения в шпионаже. Вечером в четверг он вышел из бостонской тюрьмы и сразу же позвонил домой жене.
Чуть позже со Светланой Галкиной связался и корреспондент Ъ. "Я счастлива. Я просто счастлива. Если б вы знали, как я ждала этого дня. Ну все страшные дни позади. Будем ждать Володю домой", — радостно сообщила Светлана. По последним данным, Владимир Галкин перебрался из Бостона в Нью-Йорк и сегодня (в крайнем случае завтра) должен вернуться на родину.
ДМИТРИЙ Ъ-ПАВЛОВ, ВЛАДИМИР Ъ-КОЗЛОВСКИЙ