Борьба за контроль над силовыми структурами в России никогда не прекращается. Сначала соперничали Россия и союзный центр, потом демократы и недемократы. Позже — президент и парламент в лице Верховного Совета и Думы. В исполнительной власти то возникала идея ввести пост вице-премьера, курирующего силовые ведомства, то появлялись слухи о передаче максимума "силовых" полномочий из правительства в администрацию президента. Сейчас, похоже, противостояние принимает новый и вполне ожидаемый оборот. Ожидаемый, ибо обусловлен он единственной причиной — приходом во властные структуры генерала Александра Лебедя.
Борьба идей и программ проведения военной реформы идет не первый год. При этом мнения о ходе самой реформы разделяются — от "идет полным ходом" до "совсем не идет", а состояние армии оценивается то как "полный развал", то "худо-бедно Чечню вытянули, да и вообще на фоне всего остального...". Периодически генералы (от Грачева до Громова) вдруг призывают вообще остановиться и переждать до лучших времен, сохранив лучшее из оставшегося... Созданная указом президента межведомственная комиссия во главе с Виктором Черномырдиным к концу прошлого года вымучила было некую согласованную со всеми заинтересованными ведомствами концепцию. Но сейчас и она, судя по всему, тихо скончалась. Логично, что после выборов тема военной реформы получила новый импульс. Тем более что кампания по выборам президента привела во власть Александра Лебедя.
Завершая свой знаменитый доклад о коррупции в высших эшелонах генералитета, депутат Лев Рохлин заявил о необходимости скорейшего принятия законов "О военной реформе в РФ" и "О Военном совете Совета безопасности РФ". На фоне разбирательств с недостроенными домами и достраиваемыми дачами разбираться с законами было недосуг. И очень зря.
Рохлинский десятистраничный проект закона "О военной реформе в РФ" произвел большое впечатление в различных ведомствах и аппарате правительства. Суть военной реформы в нем сведена к одному предложению: "Под военной реформой понимается комплекс политических, экономических, военных, социальных, правовых и иных мер по приведению структуры, состава, численности вооруженных сил РФ, других войск, воинских формирований и военных органов, систем их комплектования, оснащения и всестороннего обеспечения в соответствие с потребностями и возможностями государства". Указан (без какого-либо обоснования) и срок проведения реформы — 1997-2005 гг. Все. Далее идет "организация проведения военной реформы", "полномочия органов госвласти", и проч. Причем многие положения проекта повторяют статьи других законов (например, "Об обороне" и "О воинской обязанности и военной службе") или представляют собой предложения по изменению действующих законов. Интересно, что проект, в частности, в предусматривает "в период проведения военной реформы" (т. е. до 2005 года) комплектование вооруженных сил гражданами по призыву, что не стыкуется с президентским указом о переходе уже с 2000 года на профессиональную армию. Наконец, военная реформа, по замыслу автора, "проводится на основании единой концепции строительства вооруженных сил". То есть на основании того, чего в природе еще нет. И здесь начинается самое интересное.
"Организация разработки такой концепции возлагается на Военный совет РФ, деятельность которого регламентируется федеральным законом", — говорится в пояснительной записке Рохлина. На этот же совет возлагается также "координация и контроль проведения реформы". Проект закона о ВС (всего-то — пять страниц) прилагается.
ВС, хотя и является по проекту "органом верховного главнокомандующего", но "принимает решения в области обороны и безопасности", а его решения "обязательны для исполнения всеми министерствами и ведомствами, в ведении которых находятся вооруженные силы РФ, другие воинские формирования и военные органы". Коих, между прочим, по подсчетам Рохлина, более 20. Председательское кресло в совете отдано президенту. Его заместители — премьер и секретарь Совета безопасности. Однако "при согласии президента на проведение заседаний ВС без его присутствия функции председателя совета выполняет"... Нет, не премьер. Секретарь СБ. Президенту оставлено право отменить решение ВС и внести на его рассмотрение иное решение вопроса. И лишь в случае "необходимости принятия экстренных мер по обеспечению обороны страны и госбезопасности" президент "принимает единолично решение с последующим его вынесением на рассмотрение ВС для подтверждения".
Кроме президента, премьера и секретаря СБ в совет также входят первый вице-премьер, "ответственный за осуществление мер по обеспечению обороны страны и госбезопасности" (ну нет такого!), главы органов исполнительной власти, в ведении которых находятся вооруженные силы и другие войска, органы внешней разведки и безопасности, оборонная промышленность, иностранные дела, начальник Генштаба, назначаемые президентом должностные лица администрации президента, генеральный инспектор Военного совета и секретари ВС. О последних двух в проекте сказано особо.
Секретари ВС являются заместителями секретаря СБ по направлениям военного строительства; координации деятельности вооруженных сил и других войск по обеспечению обороны; координации деятельности по обеспечению безопасности государства; по военно-технической политике; по соцзащите военнослужащих и кадрам. Генеральный инспектор контролирует деятельность и состояние боеготовности вооруженных сил и других войск и военных органов. Ему в помощь в секретариате ВС создается генеральная инспекция. Помимо генеральной инспекции "основным исполнительным органом" ВС назван Генштаб (!).
Полномочия, которые получил бы секретарь СБ в случае принятия этого закона, безграничны. Речь уже идет не о координации деятельности силовых ведомств, необходимость в которой уже давно назрела, а (с учетом реальной дееспособности верховного главнокомандующего и реальной занятости президента) фактически о "выдергивании" из-под него всех силовых структур и, в первую очередь, армии.
Правда, даже до первого чтения в Госдуме эти законопроекты в нынешнем своем виде вряд ли дойдут. Член комитета по обороне Эдуард Воробьев сообщил корреспонденту Ъ, что сейчас ведется их доработка, в том числе в разделах, посвященных полномочиям секретаря СБ в Военном совете (кстати, не исключено, что и сам орган получит другое название — Военный комитет). Воробьев выразился изящно — он заявил о необходимости привести законопроекты в соответствие с утвержденным президентом положением об СБ. Однако в данном случае речь идет даже не столько об этом.
Советская армия была не просто элементом существовавшей в стране системы. Она была одной из ее опор. Распад системы породил множество проблем. И одной из наиболее трудноразрешимых стала проблема изменения внутреннего и внешнего облика армии в соответствии с меняющимися обстоятельствами. Сложность реформирования военного организма усугублялась тем, что армия в любой стране — сугубо консервативная организация. И лишь в периоды упадка армии военные начинают колебаться, переходить на сторону революционеров или реформаторов, выдвигая новому режиму свои требования. Развитие рынка неизбежно должно было пагубно отразиться на совершенно не готовой к нему советской армии. К тому же государство было настолько поглощено решением политических и экономических задач, что до армии руки не доходили. Возможно, это к лучшему, ибо поспешное реформирование могло привести к гораздо худшему, чем мы имеем сегодня. Но именно теперь власть должна, наконец, осознать то, что нельзя строить армию под конкретного человека или конкретный институт власти — будь то Верховный совет или Совбез. Армия не только должна соответствовать экономическим возможностям страны, четко выраженным и ясно сформулированным приоритетам во внутренней и внешней политике, но должна — перед реформой — знать, кого и во имя чего она защищает.
ИЛЬЯ Ъ-БУЛАВИНОВ