Даже спустя неделю после освобождения Ингрид Бетанкур и еще 15 заложников из рук колумбийской радикальной группировки FARC («Огонек» рассказывал об этом событии в прошлом номере), спецоперация под кодовым названием «Шах» продолжает оставаться горячей новостью в мировых СМИ. Появилось множество домыслов, версий и спекуляций вокруг этой сенсационной истории: в одних публикациях утверждается, что за освобождение партизанам FARC были уплачены деньги, в других пишется о том, что операцию готовили то ли американцы, то ли израильтяне и что деньги были, но не в виде выкупа, а в оплату «услуг».
Как же было на самом деле? Есть ли хоть доля правды в этих слухах? На эти вопросы «Огоньку» ответил один из участников операции «Шах», тот, кто готовил все это грандиозное спецмероприятие.
РАЗДЕЛЕННЫЕ ОПЕРАЦИИ
Седой полноватый человек с живыми глазами и открытым лицом, сидящий передо мной за чашкой кофе,—один из героев, имеющий к нашумевшей операции по освобождению Ингрид Бетанкур самое непосредственное отношение. Генерал руководил одним из наиболее ответственных этапов операции—подготовкой вертолетов и обеспечением всей воздушной фазы «Шаха».
— В военной разведке,—рассказывает он,—есть такое понятие «разделенные операции». Это значит, что при подготовке акции весь массив задач распределяется по этапам, каждый из которых ведет определенный круг лиц, а вся операции в целом остается строго засекреченной—о полной картине осведомлены единицы. «Шах» готовился именно по этому принципу: каждый из ответственных знал только о своей части готовящегося плана. К примеру, в воздушной фазе пилоты получили последние инструкции и план операции практически на аэродроме, избранные офицеры—за 72 часа и только некоторые—за 6 дней до ее начала. Причем те, кто знал об общем замысле операции, не знали до последнего момента, кто, куда и когда полетит.
— Если же начинать разговор совсем с начала, то впервые речь о спецоперации зашла около двух лет назад. Когда стало ясно, что под действием крутых мер правительства президента Урибе в отношении FARC стала разваливаться система управления этой организации, а главное—коммуникации между отдельными подразделениями нарушились, а отсутствие надежной связи—начало конца для любой подпольной структуры. На этом и сыграла военная разведка. Были использованы два типа шпионажа: «инфильтрация» (это когда вербуются бывшие члены организации) и «проникновение» (это когда на ключевые позиции ставят своих людей). В одну из групп партизанских связистов были направлены спецагенты. Они смогли засечь, как работает связь команданте Сесара, и началась кропотливая работа по манипуляции информацией. В частности, стали передаваться фальшивые приказы о передвижениях отрядов. Фишка была в том, что эти «приказы» свыше очень сложно было проверить. Вот и стал двигаться Сесар по джунглям, как марионетка на веревочке. До тех пор, пока не пришел приказ собрать заложников в одном месте для якобы переотправки их верховному командующему FARC Альфонсо Кано.
КОМАНДАНТЕ НА ВЕРЕВОЧКЕ
Сесар, чье настоящее имя Херардо Агилар Рамирес, был команданте довольно крупного масштаба. Под его началом было около 200 человек (в среднем в каждом партизанском лагере примерно по 80—100 человек). И непосредственной его обязанностью было охранять высокопоставленную пленницу—Ингрид Бетанкур. Что он и делал в течение 4 лет со всем рвением палача. 46-летний Сесар вступил в ряды FARC в 17-летнем возрасте. Так что Колумбию он представляет себе несколько извращенно, как и все члены террористической организации, многие годы оторванные от реальной жизни и реального восприятия вещей. «Сегодня он до сих пор в шоке,—рассказывает генерал,—и даже признался на одном из допросов, что все еще не понимает, как дал себя так легко провести».
По словам генерала, на финальную стадию подготовка операции вышла в начале года, когда радистам удалось определить, что три группы заложников находятся в одном районе, на востоке страны в джунглях Гуавиаре, примерно в 50 километрах друг от друга. Тогда же разведчики сообщили, что видели и трех американцев на берегу реки Апапорис. Созрел и окончательный замысел: через радиоигру собрать всех заложников вместе и затем накрыть одним броском.
— Для осуществления секретной операции в ряды партизан были заброшены около 20 человек,—продолжает генерал.—Благодаря этим людям удалось около месяца назад объединить 15 заложников в одну группу. Когда это произошло, посольство США поставили в известность о предстоящей операции, но никакой помощи со стороны американских военных советников колумбийцами получено на было. Вся военная и тактическая сторона операции разработана и осуществлена колумбийской армией. Да, была группа израильских военных советников около года назад, одобрившая в целом общую стратегию командования и получившая за это большие деньги, но к операции «Шах» эта группа отношения не имела.
— Когда было подтверждено, что заложники собраны в одном из партизанских лагерей, стала готовиться спецгруппа, которой в спектакле была уготована роль участников гуманитарной миссии, якобы выступающей посредником при транспортировке пленных. Была продумана каждая деталь. Среди фальшивых миссионеров был «австралиец»—колумбийский офицер с белокурыми волосами и голубыми глазами («Кстати, по-английски он говорит отвратительно»,—смеется генерал). Были еще «араб», «житель Антильских островов», «кубинец». Были также настоящие врач и медсестра. И еще фальшивые корреспонденты. Все члены миссионерской группы прошли месячные курсы актерской подготовки. У каждого была своя легенда. Так что в случае если кому-нибудь вздумалось проверить их личности, то по мобильникам отвечали бы из «посольства Австралии» или из «кабинета доктора такого-то» и подтверждали легенду.
— Для того чтобы забрать заложников, нужны были вертолеты. Никакой другой вид транспорта не подходил для тяжелых погодных условий приземления в регионе. Причем вертолеты российского производства, на что имелись свои причины: во-первых, это самые вместительные машины (а нужно было переместить группу в 20 человек); во-вторых, именно такие вертолеты, принадлежащие Венесуэле и выкрашенные в бело-оранжевую гамму, партизаны уже видели во время предыдущих обменов заложников и они не вызвали бы подозрений.
— Было решено использовать два вертолета Ми-17 колумбийской армии, предварительно перекрасив их. Покраска одного вертолета в нормальных условиях занимает примерно неделю: с машины надо снять кучу деталей, чтобы не повредить приборы. Для «Шаха» вертолеты перекрасили за день, применив уникальную технологию: поверх лакового покрытия была нанесена специальная краска, которая «живет» около двух месяцев, а затем отшелушивавается. Сделано это было в отдаленном ангаре в Боготе, любопытным объясняли, что «вертушки» готовятся для отправки на проходившую в те дни авиационную выставку в Медельине. На военной базе в Толемайде были проведены последние тренировки симуляции операции, каждому участнику определили место на борту. А на самих вертолетах установлены системы ночного видения и особая американская система SOS для пилотов («И это единственный вклад США в операцию»,—подчеркивает генерал). За день до объявления «Шаха», в воскресенье, 29 июня, вертолеты перебросили в департамент Мета в 80 километрах от того места, куда должен был привести заложников «команданте на веревочке».
ЗАХВАТ
Наверняка многие видели эти кадры по телевизору, их крутили несчетное число раз: при посадке на борт заложникам надевают пластиковые наручники, что вызывает негодование измученных пленников. «Спецназовцы сделали это по двум причинам,—разъясняет генерал,—во-первых, чтобы не допустить в вертолет больше охраны, чем предусматривалось; во-вторых, чтобы не допустить самодеятельности самих заложников, так как их на борту было больше охранников и возникал соблазн захватить вертолет, что подвергло бы опасности осуществление всей миссии».
Сесар хотел приковать пленников в вертолете цепями, но его уговорили этого не делать, мол, наручников достаточно. Сесар любил попозировать перед камерой—учли и это: фальшивые корреспонденты старательно снимали и его, и его солдат. Суровые силуэты, которые во множестве видны на полянке на видео с операции, на самом деле, как рассказали потрясенные пилоты, это в основном дети, именно они составляют большинство в партизанских отрядах.
Генерал комментирует: «Использовать детей в вооруженной борьбе выгодно. Во-первых, они не боятся смерти, их легче направить под пули. Во-вторых, им не надо много платить за риск—в среднем зарплата рядового партизана около 800 тысяч песо, то есть около 500 долларов. А в-третьих, дети разряжают сексуальное напряжение бойцов. Погибший недавно лидер FARC Рауль Рейес не гнушался, говорят, малолетними девочками. Другой «герой» по прозвищу Негро Акасио вообще ввел в подвластных ему деревнях феодальные порядки, включая «право первой ночи». Все выходившие замуж девушки сначала приводились к нему. Не был исключением и Сесар: дети для него—главное пушечное мясо».
Команданте Сесара между тем погубило тщеславие. «Товарищ,—сказал ему один из засланных миссионеров,—верховный команданте Кано хотел лично поблагодарить тебя за прекрасно организованную охрану заложников. Может, поедешь с нами? Заодно прогуляешься, навестишь команданте». Сесар недолго раздумывал и клюнул. Он приказал выйти из вертолета уже усевшимся там двум охранникам и влез сам, прихватив с собой Энрике по прозвищу Очкарик.
Самое невероятное и неожиданное случилось потом: когда пилот попросил Сесара сдать припрятанный за поясом пистолет, мотивируя это условиями безопасности полета и тем, что во время гуманитарных миссий на борту не может быть вооруженных людей, команданте подчинился. После этого отдал пилоту свой пистолет, спрятанный в рюкзаке, и Очкарик. Дальше все было делом техники: когда вертолет оторвался от земли на 60 метров, три человека приступили к нейтрализации Сесара, а трое других—Энрике.
— Очкарик сдался сразу,—уточняет генерал,—Сесар отчаянно сопротивлялся, минуты полторы. Даже со спущенными штанами (спецназовцы подозревали, что он прячет гранату) и разодранной рубашкой он продолжал драться, пока врач не сделал ему успокоительный укол…
Среди заложников эта короткая потасовка в воздухе вызвала шок. Многие пришли в себя, только когда им стали снимать наручники. Когда они поняли, что случилось, то начали пинать своих недавних мучителей, срывая накопленную за годы плена злость. А потом, успокоившись, стали плакать, обниматься, петь колумбийский гимн. Через 20 минут в Сан-Хосе-де-Гуавиаре их уже ждал военный самолет, чтобы перевезти в Толемайду. А затем в Боготу.
ЧТО ОСТАЛОСЬ ЗА КАДРОМ
— Те, кто утверждает, что Сесару заплатили за заложников 20 миллионов долларов, скажем так, неправы,—подводит итоги генерал.—Невооруженным глазом видно, что этот растерянный и крепко побитый мужчина не похож на счастливого обладателя 20 миллионов. Более того, колумбийская армия не стала бы скрывать, если бы она заплатила партизанам деньги. Ведь не скрывали же выплату выкупа за убитого недавно соратниками команданте Ивана Риоса—это только нагляднее показывает степень разложения рядов FARC.
Каковы настроения у партизан после такого конфуза? Самые гнусные, по сообщениям разведчиков. Секретариат—высший орган организации—хранит полное молчание. Партизаны разочарованы и подавлены. Голова не имеет понятия о том, что делает хвост. А кроме того, это уже далеко не та организация, что была еще 5—7 лет назад. Идеологу FARC Хакобо Аренасу принадлежит пророчество: «Организацию погубит кока». Похоже, оно начинает сбываться в наши дни.
— Помните на пленке видеозаписи веселенькую полянку, куда приземлился оранжево-белый вертолет?—спрашивает генерал.—Это ведь на самом деле плантации коки. И принадлежат они FARC. В 80-е годы, начав с налогов и податей, которые собирались с наркоторговцев, постепенно вожди вошли во вкус и решили—вот где бизнес. Они стали не только производить, но и экспортировать. Сегодня FARC—это настоящая мафиозная организация, поддерживаемая идеологией. На подвластных им территориях разменная монета—это кокаин. Им расплачиваются и с рабочими, и в магазинах. За головы крупных партизанских боссов правительством предлагается выкуп как за крупных наркобаронов—до 10 миллионов долларов.
— И что, находятся те, кто их сдает?—спрашиваю у генерала.
— Еще как,—улыбается он.—Партизанам просто не дают передохнуть. Если раньше либералы сменяли консерваторов, и наоборот, каждые четыре года и партизаны спокойно расслаблялись, пока шли перетасовки власти, или вели с правительством длинные никчемные переговоры, то теперь, уже восемь лет, президент Урибе давит их без пощады. И будет давить дальше, если его переизберут. Если в 80-х годах из 1098 муниципалитетов страны армия и полиция были только в 90, то сейчас присутствие государства есть во всех. Сегодня за каждым высшим чином партизан следит специальная поисковая группа. Такие же группы созданы для поисков и поимки наркоторговцев. Скажу больше: лидеру FARC Альфонсо Кано выгоднее сдаться властям. Если его поймают и выдадут Штатам, там ему дадут три пожизненных заключения или, в лучшем случае, скостят срок до одного. В случае же добровольной сдачи он посидит пять лет. Да и выйдет за хорошее поведение. Срок могут скостить еще за сдачу соратников или замешанных в дело политиков. Колумбийские законы, к сожалению, достаточно либеральны в этом отношении. И даже самый длинный тюремный срок на деле может превратиться в реальные три—пять лет тюрьмы.
Последний вопрос генералу: «Был ли риск провала операции?»
— Да, был,—отвечает он.—Но это на фоне 99 процентов уверенности в успехе. А в случае одного процента неудачи вокруг было сосредоточено 27 вертолетов Black Hawk, 10 Ми-17 и войска, окружившие по периметру место дислокации отряда Сесара—достаточно далеко, чтобы их заметили, но достаточно близко, чтобы не дать партизанам уйти.
Фото: JOHN VIZCAINO/REUTERS; REUTERS