Московский пекарь Юрий Бондаренко последние годы делает хлеб только из любви к искусству
С 1 апреля в ряде областей цены на «народные» сорта хлеба опять заморожены. Приказано не дорожать ржаному хлебу и нарезному батону в Тамбове, Санкт-Петербурге, Красноярске, на всем Дальнем Востоке. Остальные сорта, как предрекают эксперты, уже в первой половине апреля взлетят в цене процентов на 30: иначе хлебопеки просто разорятся. Но если хлебозаводы живут на дотациях, то частные пекарни оказались на грани банкротства. А ведь именно они могли бы спасти ситуацию с хлебом, когда дорожают главные его составляющие—зерно, топливо и электроэнергия.
МОСКВА: ТЫСЯЧА ВМЕСТО 15 ТЫСЯЧ
Юрий Бондаренко, генеральный директор московского ООО «Вест-Торт», смущенно отряхивает муку со штанины: «Все равно к вечеру буду весь белый». 12-часовой рабочий день не только у его пекарей—у него самого. В цеху бешено вертится тестомес, выползает из ведер дрожжевое тесто, пышут жаром роторные печи. Процесс хлебопечения не останавливается ни на минуту. Днем печется сдоба—пирожки, слойки, кексы, ночью—«серьезный» хлеб, чтобы к утру не успевал остыть и приехал к потребителю свежим.
Была у Юрия Викторовича мечта—испечь настоящий калач, по старинной рецептуре, да такой, чтобы люди, приходя в магазин, выбирали именно его, калач «от Бондаренко». Но только свои мечты он пока что спрятал в долгий ящик. Ситуация нынче—как на фронте: день простоять да ночь продержаться.
Это в 1993-м без пяти минут кандидат физических наук Бондаренко сделал состояние на булочках с маком и слойке «Дорожная»: тогда с одноклассником они открыли пирожковый цех на территории бывшей фабрики-прачечной. Денег хватило ровно на мешок муки и мешок сахара, масло взяли в рассрочку, людей нашли на ближайшей фабрике-кухне. Бизнес подошел, как опара: булочные с руками брали любимую народом выпечку, и через год Бондаренко уже расплатился с долгами. А к концу 90-х, расширив бизнес до серьезного хлебопечения и производства тортов, купил квартиру. Тогда ему и в страшном сне не могло присниться, что печь хлеб будет невыгодно. Но именно так и случилось.
— В последние три года по хлебу мы упали в 15 раз,—предприниматель будто ставит диагноз.—Раньше делали за ночь 15 тысяч единиц хлеба, сегодня—только тысячу штук. Одних батонов нарезных пекли тысячу в день, а теперь 20—30 штук. Производство стало убыточно. Причина—цены. Если сейчас поднять их в соответствии с подорожанием сырья за последний год, то наш хлеб будет стоить рублей 30 за буханку. Но брать его тогда никто не будет.
Всего за год батон от Юрия Бондаренко проделал немыслимую для нормального рынка эволюцию: мука с 10 рублей (2007 год) взлетела в цене до 16,5 рубля за кг, маргарин—с 21 до 38 рублей, подсолнечное масло—с 22 до 50 рублей, а мак и кунжут совсем стыд потеряли—вместо 50 рублей теперь стоят 250—300 рублей за кило. Плюс электроэнергия (за нее Бондаренко платит в месяц 70 тысяч рублей), вода, бензин и аренда. Спасибо руководству подшипникового завода, у которого «Вест-Торт» арендует помещение: оно снизило цену за аренду с 800 до 400 тысяч рублей в месяц. За это Бондаренко организовал на заводе столовую и кормит рабочих.
А тут еще хлебозаводы держат цены, как приказали власти. Когда за углом, в заводском магазине, батон стоит 11 рублей, продать свой хлеб дороже у Бондаренко не получится, в торговых точках его просто не возьмут. А открыть свой магазин—сегодня и вовсе утопия. От банкротства предпринимателя пока спасает хлеб для тостов: именно эта ниша, по словам Юрия Бондаренко, еще не занята. Теперь он делает 2 тонны тостового хлеба в день. Печет, режет, пакует—и отправляет в бутербродные компании, благо фастфуды сейчас популярны. Те берут охотно: отечественные тосты в 2—3 раза дешевле импортных. А производство обычного хлеба—батонов, плетенок, багетов—постепенно сжимается, делая мечты Юрия Викторовича все более призрачными.
— Мы бы очень хотели всерьез заниматься хлебом. Но цена вопроса не позволяет. Мы еще не банкроты, но каждый месяц приближаемся к этому.
КАЛУГА: ДАЙТЕ СОЦИАЛЬНУЮ МУКУ
Как раз накануне звонка из «Огонька» Галину Соловьеву, гендиректора малого предприятия «Калужский хлеб», вызвали на совещание в местную администрацию. Тема—«О мерах по сдерживанию цен на основные продукты питания»—не обещала ничего хорошего. Так и получилось: Галине Михайловне, как и прочим предпринимателям, в очередной раз настойчиво порекомендовали держать цены на хлеб.
— Что сейчас, голод, разруха, война? Что за необходимость такая?—негодует она.—Страна богатая. Да, мы делаем этот социальный хлеб, черный и белый. Но взамен нам почему-то никто ни разу не дал социальный бензин, социальный газ или социальную муку.
По словам Соловьевой, сдерживание цен на хлеб привело к обнищанию пекарей области: за последние месяцы закрылись несколько пекарен, не выдержали хлебозаводы в Боровске и Тарусе.
— Я не знаю, как мы выживем до мая,—говорит она.—Сейчас мука каждый день в цене поднимается. А у нас в области нет ни одного мелькомбината, который бы производил в достаточном количестве муку по приемлемым ценам. Многие мелькомбинаты простаивают: зерна не хватает, все на экспорт ушло. Так что мука у нас вся завозная. Да еще все мелькомбинаты требуют предоплату.
А какая тут предоплата, если рентабельность производства «Калужского хлеба» в январе составила 0,9 процента, а в феврале—0,76 процента? Если кто не знает, нормальная работа предприятия начинается с 15-процентной рентабельности. Первое в области малое и очень успешное хлебопекарное предприятие сегодня еле сводит концы с концами.
— Административное давление не позволяет нам повысить цены так, чтобы наши затраты оправдывались,—говорит Соловьева.—Рост цен на хлеб значительно отстает от роста цен на продукты, аренду, услуги. А нас упрекают в том, что бабушка не может купить 200 граммов хлеба за 5 рублей.
Галина Михайловна подсчитала: даже для малоимущих хлеб нормального качества—не самая большая статья расходов.
— Вот смотрите: фактическая норма потребления хлеба—200 граммов в день. Хлеб из муки высшего сорта, например батон «Нарезной», стоит 20—22 рубля за кг. Получается, в день человек будет тратить на хлеб 5 рублей. Умножьте их на 30 дней—выйдет 150 рублей в месяц. Думаю, даже у самых малообеспеченных есть такая возможность. Но вместо этого вокруг хлеба сгущают краски.
ЛЕНОБЛАСТЬ: СЕТИ ДУШАТ МАЛЫЙ БИЗНЕС
Еще два года назад в Ленинградской области работало около 120 мелких и средних хлебопекарных предприятий. Сегодня осталось 42. Причины—укрупнение хлебного бизнеса и бурный рост торговых сетей.
— Сейчас все укрупняется, и наши власти привыкли работать с крупными производителями,—говорит Хачатур Сугян, директор комбината «Хлебная усадьба».—Например, рынок Санкт-Петербурга поделили три монополиста—«Хлебный дом», «Каравай» и «Черемушки». С другой стороны наступают крупные торговые сети, которые контролируют 85 процентов розничного рынка. Среднему предприятию войти в какую-либо сеть невозможно—такие там огромные бонусы и «входные». Получается, что и рынка сбыта у нас нет. Такая политика привела к тому, что мелкий и средний бизнес уходит с хлебного рынка.
Предприятие Хачатура Сугяна в области—одно из образцово-показательных. 13 лет назад он создал его с нуля, в чистом поле, в поселке Бегуницы Волосовского района. Сегодня «Хлебная усадьба» выпускает 6 тонн хлебных изделий в сутки, дает работу 75 местным жителям и обеспечивает хлебом юго-запад Ленинградской области и часть Санкт-Петербурга, в том числе больницы, детдома и воинские части. Но даже такому успешному среднему предприятию сегодня приходится туго.
— Понятно, что мировые цены растут,—рассуждает директор.—Но сегодняшнюю ситуацию с ценами можно было бы пройти более мягко, если бы была конкурентная среда. Представьте, что в придачу к этим трем хлебным гигантам были бы еще 150 таких малых и средних предприятий, как наше. И пусть тогда эти монстры попробуют поднять цены—им это будет не так просто.
На недавнем Госсовете, посвященном развитию малого бизнеса, избранный президент Дмитрий Медведев публично признал: малое предпринимательство в России душат—проверками, взятками, налогами, монополизмом—и пообещал «малышей» защитить. Этот сигнал от власти—последняя надежда пекарей. Поскольку надежда на то, что все поправит рынок, уже рухнула.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
«Социальный хлеб — позор России»
Ответственно могу сказать: за цены на хлеб отвечает глава региона. И сделать так, чтобы тема цены на хлеб не возникала, зависит не от министра сельского хозяйства, не от председателя правительства, не от президента, а от губернатора. Посмотрите новости за последние две недели, какие регионы упомянуты в связи с подорожанием хлеба. Если регион не упомянут—значит там более или менее просвещенная власть.
В России очень слабая конкурентная среда на рынке хлебопечения. В странах Западной Европы на 10 тысяч жителей приходится 3,5—4 пекарни, в России—1,3 пекарни. То есть мы в 3 раза отстаем от развитых стран по уровню конкурентной среды. Будет она—и все уйдет, как прошлогодний снег. А чтобы эта среда создавалась, местные власти должны сказать: ребята, вот вам земелька по льготной арендной ставке, вот недвижимость в долгосрочную аренду, вот льготные кредиты, которые позволят развить бизнес.
Нам не надо денег, нам нужны условия. Нужно, чтобы в каждом регионе была разработана региональная программа развития конкуренции на рынке хлебопечения. Тем более что такое поручение премьера Виктора Зубкова есть: оно прозвучало осенью 2007-го и касалось не только хлеба, но и всего продовольствия. Срок был—1 марта 2008 года. Что сделано по нему? Ничего.
Вместо этого мы имеем социальный хлеб—стыд и позор России. Почему тогда не сделать социальный автомобиль для пенсионеров, или социальный билет на поезд, или социальную обувь? Да любой даже малопросвещенный человек на Западе, читающий прессу, скажет: боже мой, там же гуманитарная катастрофа! Но ведь мы не Куба, не Северная Корея. Слава богу, бюджет в России профицитный и немаленький. Если власть считает, что в стране энное количество бедных людей, пусть даст им денег. Но при чем тут пекари? Это политически незрелое решение—как и сдерживание цен на социально значимые продукты. Как я могу заморозить цену? Откуда мне взять эти деньги? Мне что, воровать или крутить счетчик в обратную сторону? Именно к этому принуждает власть. В результате рентабельность пекарского дела в России сегодня близка к нулю.
Юрий КАЦНЕЛЬСОН, президент Российской гильдии пекарей и кондитеров