Мой знакомый Лю, владелец архитектурного бюро, чуть ли не каждый год меняет машину. Сейчас у него «семерка» BMW, которая на данный момент считается у его поколения символом материального процветания. Другой пекинец из круга моего общения, почтенный Ван, занимающий заметную должность в ЦК КПК, приглашает посмотреть свою новую трехкомнатную квартиру в элитном районе китайской столицы. Машины у него, правда, нет — в случае необходимости пользуется черной служебной «ауди».
В Китае, который согласно официальным установкам все еще находится на начальном этапе строительства «социализма с китайской спецификой», становится модным демонстрировать собственное благополучие. Миллиардеры и миллионеры, разбогатевшие на строительном буме, приобретают роскошные яхты и «бентли», осыпанные бриллиантами телефоны. Однако основную массу покупателей коммерческого жилья, автомобилей, ювелирных изделий, дорогой одежды и косметики составляют представители национального среднего класса, при том что до сих пор среди специалистов идут споры, кто же к нему относится.
В настоящее время в стране насчитывается 65 — 80 миллионов человек, подходящих под это определение, считает Государственное статистическое управление. Статистики руководствуются данными, определенными специальной исследовательской группой Госсовета КНР. Обработав около 300 тысяч анкет, выданных горожанам в разных регионах, статистики определили базовый критерий: к среднему классу относятся семьи с доходом 60 — 500 тысяч юаней в год (1 юань — 0,13 доллара США). Таковых оказалось примерно 5 — 6 процентов населения, а к 2020 году, исходя из прогнозов роста доходов, будет уже 45 процентов.
Однако не все так просто в Поднебесной, как может показаться исходя из этих формальных выкладок. Понятно, что в обществе, где на душу городского населения приходится менее 1,5 тысячи долларов в год, средний класс отличается от своего аналога в странах с доходами на порядок выше.
В Китае к среднему классу, полагает «Жэньминь жибао», относятся в первую очередь ганьбу — руководящие кадры среднего и высшего звена партийных и государственных учреждений, общественных организаций, поскольку они «распоряжаются ресурсами и обладают благоприятным социальным статусом».
Более того, отмечает газета, ссылаясь на мнение некоторых экспертов, в КНР доходы вообще не связаны напрямую с социальным статусом. Например, ученые, университетские профессора имеют в развитых странах высокие доходы, в Китае же они нередко сидят на весьма скромных ставках. Те же самые партийные функционеры на бумаге тоже имеют невысокую зарплату, однако их служебное положение обеспечивает им дополнительные доходы, находящиеся вне общественного поля зрения.
Увы, нередко функционеры, особенно на периферии, кормятся от своих должностей, получая крупные взятки. Ясно, что обеспечивать семью и подкармливать многочисленных родственников, учить детей в престижных зарубежных вузах и содержать вторую жену, что широко распространено на китайском юге, на зарплату заместителя секретаря горкома или члена местного собрания народных представителей (законодателей) невозможно. Но ведь содержат же…
В отличие от западных стран, в Китае сейчас склонны включать в средний класс многих частных предпринимателей — владельцев средств производства, которые, по сути, составляют материальную опору национального среднего класса. Возможно, это делается осознанно, чтобы замаскировать малые доходы (судя по налоговым декларациям) чиновников и примкнувших к ним ученых и вузовских преподавателей. В этом же ряду — преуспевающие деятели шоу-бизнеса, врачи, специализирующиеся на индустрии красоты, менеджеры, адвокаты совместных предприятий, популярные писатели, дипломаты, журналисты, работающие в издающихся массовыми тиражами СМИ.
Китайские социологи и экономисты вообще пришли к выводу, что средний класс в более широком смысле скорее идеологическое, а не экономическое состояние. Разумеется, если учитывать не только доходы, но и социальное положение, репутацию, образование, профессию, общественные связи.
Авторитетный эксперт Чжан Ваньли выдвигает такие внеэкономические критерии среднего слоя, как определенный интеллектуальный капитал и профессиональная репутация, обладание технической квалификацией, нефизический характер труда, способность к трудоустройству, обладание высшим образованием, дефицитными на рынке труда профессиональными навыками, служебные полномочия. И лишь где-то в-пятых и в-шестых он упоминает уровень доходов и состояния, а также «способность обеспечить среднее личное и семейное потребление, предоставить необходимые материальные условия для удовлетворения высоких духовных и культурных потребностей членов семьи на основе разрешения проблемы обеспечения питанием и одеждой».
Несмотря на всю явную и скрытую национальную специфику, связанную с высокой степенью бюрократизации быстро развивающейся рыночной экономики, понятие «средний класс» постепенно распространяется в прежде аскетическом Китае. Этот новый слой ломает прежние категории классового общества, в котором существовали только рабочие, крестьяне, военнослужащие и кадровые работники, облаченные в синие, серые и зеленые даньи — своего рода спецовки. А все остальные относились к буржуазии и по определению подлежали «вычищению».
Джеральд Чу, 37 лет,
коммерческий директор в американской фирме по производству электроприборов в Шанхае (Джеральдом назвал себя сам, чтобы общаться с американцами). Средним классом считает тех, кто зарабатывает от тысячи долларов в месяц. Женат, имеет автомобиль («мазда») и ребенка.
Лина, 22 года,
косметолог в Харбине. Родители — оптовики. Средним классом себя не считает — женщины из этой категории «должны работать в офисе и зарабатывать за 400 долларов». А еще иметь квартиру в Пекине и выйти замуж по любви, но не раньше 28 лет, иначе «денег будет не хватать и они разведутся».
Лулу, 21 год,
инженер, но в будущем хочет устроиться в компьютерный бизнес. Отец — рабочий, мама — бухгалтер. Полна решимости стать частью среднего класса, главным признаком которого считает стабильную зарплату не ниже 100 долларов.
Вансью, 22 года,
косметолог. Эта труженица салона красоты в Пекине — из крестьян. Считает, что заработки среднего класса начинаются со 100 долларов в месяц, но ее мечты смелее — создать свой салон в родном городе Сипу (цена вопроса — 5 тысяч долларов) и путешествовать — по Китаю и Франции.
Ванкифен, 25 лет,
администратор в столичном кафе. Средний класс для него — это заработок не ниже 2 тысяч долларов, дом, машина и возможность два-три раза в год укатить на каникулы. Еще, уверен он, люди этого слоя обязательно должны быть веселыми. Сам он тоже веселый, но по заработкам не дотягивает.
Лисинъянь, 21 год,
официантка. Ее родители — крестьяне. Определить, что такое средний класс, не может, но думает, что наверняка попадет в него, когда станет хозяйкой кафе или аптеки.
Чен Ян, 35 лет, брокер, работает на бирже. Его жена Ву Зуан, 35 лет, менеджер по персоналу. Их дочке шесть лет. Представитель среднего класса в КНР, считает Чен, должен зарабатывать 1500 — 10 000 евро, иметь машину, квартиру. Ужасно гордится тем, что работает 100 дней в году, что в Китае немыслимо. У его жены отпуск — всего 10 дней.
Сюли, 21 год,
переводчица. Окончила институт иностранных языков, отец — чиновник, мать — преподаватель. Считает средним классом городских жителей, которые зарабатывают не меньше 500 долларов, любят свою работу и имеют возможность путешествовать по стране и миру. Любит печеные фрукты.
Хайбин, 21 год,
студент иняза (изучает французский и английский). К среднему классу относит тех, кто зарабатывает 400 — 800 долларов. Решил стать журналистом, но не потому, что очень хочется, просто есть возможность продолжить учебу во Франции в коммерческом вузе (уже подобрал себе имя Венсан).