Мировоззрение менеджера обязано быть позитивным, потому что ему, менеджеру, принадлежит будущее, вся страна — наша корпорация, мы становой хребет постиндустриального общества и т п. Но мизантропия (чем хуже все, тем лучше я) объединяет и их самих, и книги о них — «Записки успешного манагера» харьковчанки Эмилии Прыткиной, «Духлесс» и «Медиа Сапиенс» москвича Сергея Минаева, «Русский жиголо» москвича Владимира Спектра (у которого так много идей и интонаций спер москвич Минаев), «Miss медиа» Натальи Нечаевой, «Уволена, блин» и «Flutter. Круто, блин» Натальи Марковой, «Манагер жжот» москвича Алексея Колышевского... В каждой из них мы найдем исполненные омерзения характеристики коллег, сверстников и товарищей по корпорации, несмотря на всю пропаганду корпоративного духа, которой занимается начальство. В России крепка только та корпорация, где все друг друга ненавидят.
Герои всех перечисленных и дюжины неперечисленных авторов вынуждены постоянно общаться с грязными, глупыми, потными, толстыми, нервными, плохо одетыми людьми. На этом фоне тем ослепительнее их личная привлекательность, прикинутость, продвинутость. Каждый автор не устает подчеркивать свою упругую кожу, округлую попу, знание всех марок, трендов и брендов. Рекорд держит Спектр — их на странице до двадцати и все на языке оригинала. Офисные люди практически непрерывно обмениваются информацией о брендах, поскольку это их пароли. Так они узнают друг друга. Убеждений у них нет, общих знакомых они ненавидят — основой для идентификации остается Louis Vuitton, Emporio Armani и Mini Cooper. Как бы обнюхались.
У нас же сегодня манагер, как они себя иронически обозначают, — потребитель номер один. Во всех областях: одежде, журналистике, книгоиздании.
Еще одна важная особенность манагерской жизни — тотальная поглощенность трудом. Он ни на секунду не может выключить мобилу, к которой тоже испытывает двойственные чувства: с одной стороны, она его все время грузит и парит, но если хоть на секунду замолчит — он тут же почувствует себя невостребованным. В его существовании почти нет событий, ибо все время приходится либо с кем-то о чем-то тереть, либо кого-то разводить, либо, имитируя внимание, выслушивать тупые указания тупого босса. Именно поэтому в так называемой жизни так называемого манагера столь огромную роль играют бытовые мелочи. Герой офисной литературы очень много ест и очень подробно пьет, обозначая марки еды с той же дотошностью, с какой на предыдущей странице перечислял одежные тренды. Это не только основа самоидентификации — это еще и постоянный тест на соответствие. Манагер ведь занят главным образом тем, что отслеживает себя со стороны: достаточно ли он манагер? Он не просто ест и пьет, но подтверждает статус. Впрочем, даже если бы дело было не в статусе, он бы все равно ел и пил целыми страницами, потому что больше делать нечего. Правда, если он самка манагера, в оставшееся время она будет худеть.
С героем можно делать что угодно — лить на него кислоту, сверлить алмазными сверлами, он не переменится ни на йоту. Существенное отличие манагерской литературы — неспособность персонажей к эволюции: манагер дан нам в ощущении и коррекции не подлежит. Наверное, это тоже своего рода стабильность.
Девушки и юноши у манагеров бывают, а как же. Между манагерами возможен секс (с другими особями они спариваются редко, ибо это, как мы знаем, низшие существа). Описывать секс офисная литература не умеет совершенно. Максимум откровенности — «лоно со вкусом персика». Все названо, но ничто не описано: манагеры и тут обмениваются брендами. Есть бренд D&G, а есть «грудь» или «ноги». Описания исключены — не Бунин, чай.
Наконец, один из самых популярных офисных жанров последнего времени — ЖЖ. Уже вышли из печати живые журналы Олега Козырева, Алмата Малатова, на очереди еще дюжина авторов — все это, к сожалению, не содержит ни сногсшибательных открытий, ни крепкого сюжета, ни сколько-нибудь внятных мыслей о текущем моменте.
А как же убеждения, спросите вы? Как же политика? О, у манагеров есть убеждения. Все они убеждены, что все кругом продаются и лгут. И сами они лгут и продаются, потому что иначе никак. Все отвратительно, все хуже некуда, но именно в этом и заключается наше смутное величие. Почему мы самый передовой класс, если работа наша состоит из вранья, притворства и ничегонеделания, а личная жизнь — из вялого секса с унаги-роллами? Почему мы самая великая страна, если 90 процентов нашего населения пребывает в перманентной депрессии и отвращении к миру? Здесь-то мир средних манагеров и смыкается со страной: и они, и она постоянно убеждают себя в том, что будущее принадлежит им. И они, и она ненавидят всех окружающих, чтобы уважать себя. Так что манагеры — истинные герои нашего времени и нашего места. В этом смысле они образцовые патриоты — ибо что такое патриот, как не человек, во всех отношениях совпадающий с Отечеством? Патриотический оргазм — не более одного-двух на книгу — нынче такой же непременный атрибут офисной литературы, как сексуальная сцена. Теперь так носят.