Чиновники могут превратить любую хорошую идею в ее противоположность
Мы с Владимиром Владимировичем Путиным детей захотели одновременно. Только я — своих, а он — вообще. Мне даже было чуточку неловко ходить беременной, будто он смотрел на меня сверху, придерживал за плечико и говорил: «Осторожнее ходи, нац-проект все-таки». Я сидела перед телевизором, побеждая приступы тошноты, а он смотрел на меня по-отечески и приговаривал: «Пособие по уходу за ребенком с 2007 года будет увеличено». Я стояла в очереди в поликлинике, чтобы сдать сто восемьдесят шестую порцию крови, а он нашептывал успокаивающе: «Родовые сертификаты позволят самим женщинам выбирать медицинское обслуживание». В общем, он помогал мне. Как мог.
Но окошко регистратуры женской консультации жило по своим законам.
— Я за родовым сертификатом, — сказала я, тяжело дыша.
— Нате, — ответило Окошко.
— А чего маленький такой? — удивилась я.
Мне-то Владимир Владимирович показывал, какой он должен быть, сертификат этот. И говорил: мол, одну часть я, ежели захочу, оставлю в женской консультации, а вторую, тоже если захочу, отдам роддому. И тогда консультация получит две тысячи, а роддом — целых пять. Роддом еще не успел сделать мне ничего плохого, поэтому по его поводу я предубеждения не имела, а вот женской консультации в двух тысячах планировала торжественно отказать. Я придумывала пламенную речь, в которой собиралась упомянуть, как мне несколько раз выписали лекарства, в противопоказаниях к применению которых значилась беременность, как меня забыли направить на нужный анализ, зато не забыли на платный за 600 рублей, как видала я в гробу их лекцию о вреде туберкулеза, на которую я старательно приезжала к девяти утра по средам четыре раза, а специалист по туберкулезу ни разу.
— А какой вам надо? — фыркнуло Окошко.
— Мне надо, чтоб я вам квиток могла не отдать. Ровно столько.
— А какое вы имеете право нам его не отдавать? Мы его сразу забираем.
***
Потом, ранним сентябрьским утром, я поехала рожать. В роддоме мне велели раздеться и предъявить документы. Среди прочих предъявленных мной дрожащими руками документов был и родовой сертификат. Вернее, то, что от него осталось. Пока я раздевалась, от него не осталось ничего.
— Позвольте, — топнула я босой ногой, — верните-ка мне эту розовенькую бумажку!
— С какой это стати? — возмутилась женщина. — Это теперь наше.
Поздней ночью 7 сентября я родила дочку Машу, что моментально реабилитировало всех людей в моих глазах.
***
Пока мы вкушали радости пополнившейся семьи, наступил Новый год. А Владимир Владимирович подробно объяснял по телевизору про материнский капитал и увеличение детского пособия. Он даже подписал нужный закон от 31 декабря 2006 года.
— Детских выплат! — рявкнул в трубке голос, опустив первое слово в названии своей конторы. Я звонила в отдел детских выплат управления социальной защиты.
— Здравствуйте, — промямлила я, — я по поводу пособия по уходу за ребенком, которое с этого года — полторы тысячи…
— Ничего не известно, потом звоните.
***
— Детских выплат!
— Вы велели звонить в конце недели. Так расскажете ли вы мне, какие документы нужны для получения пособия?
— Справка с места жительства, копия и подлинник свидетельства о рождении, справка с работы мужа о том, что он не находится в декрете и не получает пособие, копия вашей трудовой, справка, что вы не стоите на бирже труда и не получаете пособие, паспорт и сберкнижка. Ваше присутствие обязательно.
— Э-э, — стерла я пот со лба, — а работаете вы как?
— Понедельник и вторник с 9 до 13, четверг с 9 до 17, с 13 до 14 перерыв.
— А очередь?
— Очередь есть всегда.
***
В кабинете меня ждали две дамы — Дама приятная и Дама приятная во всех отношениях. Нужно ли говорить, что мне было к Даме приятной во всех отношениях. Она уверенной рукой вынула из розового файла старательно уложенные мной бумажка к бумажке документы и произнесла: «Где справка с ЖЭКа?» Руки у меня похолодели.
***
1 февраля с обновленными справками я снова стояла перед Дамой приятной во всех отношениях.
— Вот, — говорю, — принесла.
— Почему у вас справка с ЖЭУ за 1 февраля, а с биржи труда за 24 января? Сейчас пойду узнаю, будем мы принимать документы за разные месяцы или нет.
Я решила для себя, что, если она вернется и скажет, что справки она не примет, я стану угрожать физической расправой и, возможно, даже исполню угрозу.
— Вот тута распишитеся, — сказала Дама, вернувшись, и в воздухе запахло счастливым финалом.
***
Я вернулась домой довольная и погрузилась в пучину материнства, рассказывая мужу о том, какие прекрасные люди работают в «детских выплат». Раздался телефонный звонок, и в трубке прозвучал такой знакомый голос Дамы:
— Мы тута уточнили, вам надо будет новую справку взять с биржи, чтоб она была февралем.
В этот момент в нашей семье было нарушено табу на нецензурную лексику.
Владимир Владимирович ни слова не говорил мне про то, что справки, которые я понесу в «детских выплат», должны быть все взяты в одном месяце. Он вообще, как оказалось, о многом умолчал. Мы снова сходили на биржу труда, снова взяли справку о том, что я не получаю там никаких пособий, муж съездил к Даме, и вроде бы все закончилось. Теперь мы с дочкой Марией будем получать по полторы тысячи каждый месяц.
Дочь Мария пока по этому поводу никак себя не позиционировала, а я уже, признаться, сомневаюсь, что они мне были так уж необходимы.
Фото ЮРИЯ МАРТЬЯНОВА/КОММЕРСАНТ