Дележ асфальта
Утро 36-летней жительницы Железнодорожного района Светланы Григорьевой начинается с молитвы. Она просит Бога уберечь ее 13-летнего сына от группировщиков. Мальчик учится в 47-й школе, одной из восьми, оказавшихся в центре молодежных разборок.
— Он уходит на занятия, а я не знаю, вернется ли живым, — говорит женщина. — Осенью в 48-й школе хулиганы прямо во время уроков врывались в класс и избивали старшеклассников. Возле 40-й недавно парня убили. У нас тоже лютуют. Ловят ребят возле школы, вымогают деньги и избивают тех, кто отказывается вступать в их ряды.
В январе родители ульяновских школьников написали обращение к губернатору области Сергею Морозову, президенту Владимиру Путину и министру МВД Рашиду Нургалиеву с требованием остановить беспредел. Светлана тоже подписала письмо, а теперь прячет лицо от фотокамеры, потому что боится за себя и сына. Только в январе с различными травмами, полученными в драках, в больницы попали два десятка подростков.
КРИМИНАЛЬНАЯ КАРТА
— Не надо нагнетать обстановку и связывать между собой все происшествия, — просит старший помощник прокурора Ульяновской области Василий Зима. — У нас основная беда не в группировках, а в социально-экономическом положении Ульяновской области. Регион бедный, подростки ничем не заняты. В том же Железнодорожном районе 15 процентов детей воспитываются в неблагополучных семьях. У многих родители пьют, денег даже на еду не хватает, вот дети и решают проблемы по-своему — совершают кражи и грабежи, вымогают деньги у сверстников, прикрываясь группировками, хотя отношения к ним никакого не имеют. А так, по статистике, у нас за 10 лет было всего три массовые драки. Первая — в 1998 году, вторая — в 2004-м, когда «азатовские» и «молодовские» территорию делили, и последняя в марте 2006-го между «кузинскими» и «Центр Камазом», в ходе которой три человека погибли и 15 получили ранения.
Между тем любой ульяновский школьник 13 лет знает, что «молодовские» контролируют Новоульяновск, «азатовские» — пригородный поселок Криушье, «варапаевские» — среднюю часть Засвияжского района, а «стародоманские» — дальнюю. Группировщики из «Сопли» собираются возле кинотеатра «Луна», а «Центр Камаза» — на проспекте Гая.
Всего в Ульяновске, по данным милиции, действует 9 молодежных группировок численностью от 100 до 200 человек. Возраст — от 13 до 18 лет. Это молодняк — «мясо», или солдаты, которые счастливы уже тем, что допущены в организацию. Теперь за них стоит группировка. Любой обидчик будет наказан.
— Недавно была тема. На меня наехали тут одни, типа крутые. Я позвонил, и с ними быстро разобрались, — хвастается 15-летний Сергей. По ночам он охраняет автомобильную парковку на Промышленной улице, которая принадлежит его группировке.
В городе 150 ночных стоянок, из них 100, по данным обладминистрации, работают без документов и не могут быть узаконены, потому что перекрывают подъездные пути или располагаются слишком близко к домам. Все они крышуются группировками.
Днем многих парковок не видно. Но по вечерам в спальных районах словно из-под земли перед домами вырастают нагромождения легковых машин, возле которых снуют подростки, собирая деньги. Цена одной ночи — 20 рублей. Получается, что каждый ульяновский автовладелец так или иначе причастен к финансированию группировок. А если пересчитать все автомобили, оставленные на таких парковках, то набежит баснословная сумма.
Только через руки 15-летнего Сергея с парковки на Промышленной за ночь проходит около 10 тысяч рублей. Всего у их бригады около 10 стоянок. Поэтому понятно и трепетное отношение ульяновских группировщиков к стоянкам, которые даже в разгар самых кровавых междоусобиц продолжают бесперебойно работать. На них в городе вообще не зафиксировано никаких криминальных ЧП.
— Вон та стоянка тоже наша, а та — «варапаевских», — Сергей показывает на другую сторону улицы, где такое же нагромождение легковых машин. — Но у нас сейчас перемирие.
Смотрящим за стоянкой старшие пацаны назначили Сергея месяц назад. За какие заслуги, не говорит, но новым статусом гордится. Теперь он не просто рядовой, а «солдат на окладе». За ночь среди машин с битой в руках и мобильным телефоном, по которому можно вызвать подмогу, паренек получает 150 рублей. На эти деньги Сергей покупает еду и сигареты. Отца у него нет, а мать беспробудно пьет и, чем занимается ее сын, не интересуется. А тут, по словам Сергея, у них с пацанами настоящее братство.
КРОВАВЫЕ УРОКИ
Братство скрепляется кровью. Тех, кто пытается идти против законов группировки, жестоко наказывают. В 2004 году жителей Ульяновска потрясло страшное преступление. 20 подростков в возрасте от 14 до 18 лет из одной из засвияжских группировок изнасиловали 17-летнюю девушку за то, что она посмела нелицеприятно отозваться об их товарище, с которым раньше встречалась. Следствие длилось полгода. Но в суде девушка изменила показания, испугавшись за свою жизнь. По словам милиционеров, любое преступление, в котором замешаны несовершеннолетние, с трудом поддается расследованию. Молчат даже потерпевшие.
Впрочем, Россия уже проходила этот урок. Лет 30 назад в Казани дети городских окраин от безделья и беспросветности стали объединяться в «конторы» и «моталки». Вскоре в группировки оказалась втянута вся молодежь от 12 лет. Не входившие в «моталки» подростки подвергались унижениям и насилию. Город захлебнулся в криминале. Ситуация обсуждалась на заседании Политбюро ЦК КПСС. Для борьбы с самой крупной группировкой тех лет «Тяп-Ляп» МВД СССР отрядило даже опергруппу из 15 сотрудников. Именно тогда родился знаменитый милицейский запрет: «Больше трех не собираться». Но джинн подросткового насилия уже разлетелся по стране: поволжские гопники приезжали в Москву «одеваться», то бишь грабить прохожих. Словно волчата в поисках добычи, они рыскали по столице, выделяясь из пестрой толпы униформой: широкие брюки, черные кепки и куртки-аляски. За хорошие кроссовки гопники могли убить, не задумываясь. Их люберецкие коллеги были не менее жестоки, а битвы с металлистами и хиппи принесли им статус идейных борцов. Рыночные отношения сняли с «конторщиков» идейный лоск: к середине 90-х они окончательно растворились в бандитской среде.
— Сейчас в стране выросло новое потерянное поколение, которое снова объединяется в стаи, — считает руководитель ульяновской общественной организации «Родительское собрание» Константин Долинин. — Это дети 90-х. Их родители не могли уделить им внимания — сами зарабатывали, чтобы выжить. И дети росли сами по себе, воспитываясь на фильмах типа «Бригады». Теперь у них только один путь наверх — создать собственные «бригады»…
«ОНИ РАСТУТ КАК ТРАВА»
Три часа дня. Мы в гостях у 15-летнего Рафаэля. Его отец, дальнобойщик, в рейсе, мать — на работе. Раф вчера до пяти утра слонялся по улицам вместе с друзьями, а теперь только встал с кровати и внимательно рассматривает меня.
— Какие группировки? Вы о чем?
В поле зрения сотрудников Железнодорожного РОВД Ульяновска он попал два года назад после серии краж, а сейчас проходит по милицейской картотеке как активный член одной из группировок. У двери стоят его черные кроссовки, на вешалке — черные брюки, короткая куртка и шапочка того же цвета. Униформа ульяновского «конторщика».
— Да не знаю я группировщиков! — кривляется пацан.
— Раф, но ведь ты же сам пострадал. Вас с Сергеем недавно чуть не убили. Я же знаю, была разборка с «кузинскими», — пытается вызвать на откровенность подростка инспектор по делам несовершеннолетних Елена Голикова. Но Раф не поддается.
— Ничего я не знаю. Мне моя жизнь нравится!
Инспектор вздыхает, и мы идем проверять других подучетников. Их у Голиковой 70. А всего на учете в детской комнате милиции Железнодорожного РОВД 304 подростка. Семеро проходят как группировщики, в отношении 34 информация проверяется.
— И все-таки они дети. Просто нужно найти подход, — защищает своих подопечных Голикова.
В Ульяновске она четыре года, до этого работала инспектором по делам несовершеннолетних в Наурском районе Чечни. Там познакомилась с будущим мужем — военнослужащим из Ульяновска.
— Расписалась и переехала сюда, — рассказывает Елена. — А здесь детки оказались посложнее чеченских. В Чечне у меня среди трудных подростков даже курящих не было, а тут — и наркоманы, и алкоголики. Но самое страшное — отношение к детям. Ведь мои подучетники — ребята неплохие. Но своим папам и мамам не нужны, вот и растут как трава. А потом их подбирают группировки.
Андрею Осипову — 18 лет. С Голиковой он познакомился три года назад, когда попал в милицию за выбитые в школе стекла. Потом еще были драки.
— Но сейчас я ни в какие дела не лезу. Мне это не надо, — предупреждает Андрей. — Я теперь на себя работаю. Мобильниками торгую. Друзья приносят старые, а я перепродаю.
Криминальную обстановку в районе бывший хулиган описывает тремя словами:
— Молодняк асфальт (территорию. — «О») делит. Старшие им добро дали, а они оборзели. Бегают по району с молотками, нападают на прохожих.
ГОД МОЛОДЕЖИ
Зампредседателя гордумы Ульяновска Сергей Кузьмин о нравах группировщиков знает не понаслышке. Сам рос в криминальном Засвияжском районе, и его юность пришлась на расцвет группировок.
— Меня тоже пытались затащить в «контору» и даже били. Но я не поддался, — хвастается депутат. Теперь он отвечает за бюджет и молодежную политику в городе.
— 10 миллионов рублей мы потратили на оздоровление и путевки, 11 миллионов на спортивные клубы, — как на ломти хлеба, разрезает городской бюджет Кузьмин. По иронии судьбы именно 2006-й был объявлен в Ульяновской области годом молодежи, и в рамках этого мероприятия молодежные организации представляли свои проекты. Гранты получили «Молодая гвардия» Единой России, Союз учащейся молодежи, Российский союз молодежи. Мнение о том, что все эти союзы имеют гораздо меньшее влияние на молодежь, чем комсомол, который не смог противостоять «конторам» в 80-е годы, депутат считает ошибочным. По его статистике, в различных общественных организациях состоит 20 процентов «активной и думающей» молодежи Ульяновска, а группировщики погоды не делают.
Между тем количество преступлений, совершенных подростками в 2006-м, увеличилось на 25 процентов. Больше половины из них совершены учащимися школ.
— Недавно у нас по району слух прошел, что группировщики комендантский час объявить собираются. Мол, после десяти вечера будут бить всех, кто нос из дому высунет, — говорит 40-летняя жительница улицы Локомотивная Светлана Завражная. — А тут и так лишний раз выйти страшно, во дворе постоянно толпа дежурит. Стоят, пиво пьют, гогочут, одна машина уедет, другая приедет. Милиция их не трогает, сама боится.
— Обвинять милицию в бездействии глупо! — обижается замначальника уголовного розыска Железнодорожного РОВД Игорь Королев. — Мы работаем по всем обращениям граждан, регулярно проводим рейды по выявлению лиц, причастных к группировкам. Но нам нужно понимание и со стороны населения. А то мы задерживаем подростка, привозим его в отделение, а потом прибегают родители и начинают кричать: неправомерно, мол, задержали. А почему их 14-летний сынуля слоняется среди ночи по городу, объяснять не хотят.
Чтобы противостоять подростковому беспределу, УВД Ульяновской области с санкции министра МВД даже отозвало из командировок на Северном Кавказе своих сотрудников. В феврале 90 сотрудников ОМОНа будут привлечены к патрулированию улиц города. Вот только принесет ли это плоды, неизвестно.
— Молодежь стала другая, жестокая. Мы ведь раньше тоже дрались. А они не дерутся, они убивают, — шепчет 45-летний Евгений Андрюшин. Последние дни он почти не спит, а только курит сигарету за сигаретой или сидит возле кровати младшего сына Александра, глядя на соседнюю, пустую. Еще недавно там спал его старший сын, 19-летний Сергей. А в новогодние праздники его похоронили. 28 декабря Сергей поехал в 40-ю школу вместе с друзьями, чтобы поздравить бывших учителей с новогодними праздниками. Не успели дойти до крыльца, как налетела толпа малолеток с железными прутьями. Драка продолжалась 40 секунд. Сергею проломили голову.
— Он ее руками прикрывал. А ему пальцы перебили, они словно на ниточках висели, когда я его из морга забирал. Специально били по голове, чтобы насмерть, — плачет отец. — Он машинистом хотел стать. В техникуме учился, плаванием занимался. А его убили! За что?
По версии следователей, Сергей сам ехал на разборку в школе.
Но отец в это не верит и хочет одного: чтобы группировщики исчезли с улиц, чтобы его сын Санька, ставший единственным, мог спокойно ходить по улицам Ульяновска. И ничего не бояться.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
ИРИНА КОСТЕРИНА,
социолог, сотрудник ульяновского НИЦ «Регион»
Одно из распространенных объяснений разборок начала 90-х такое: битвы, мол, шли за раздел сферы влияния. За что же дерутся сейчас, когда все поделено? Версия, которую обсуждают сейчас в Ульяновске, иная: нынешние группировщики — дети тех, кто «воевал» в 80 — 90-х годах. По возрасту совпадает, но не по сути: как правило, родители, побывавшие в группировках и знающие поднаготную уличной романтики, всеми силами стараются предостеречь детей.
Некоторые видят в происходящем протест против нищенского положения. Ведь средняя зарплата в Ульяновске — 5 - 6 тысяч рублей. А в группировки идут прежде всего ребята из бедных семей, кому ничего не светит.
Впрочем, большинство все же уверено, что оживление группировок — никакой не протест, а скорее образ жизни. Просто у этих ребят нет иного жизненного сценария.
Мы спрашивали: почему ваши сверстники идут в группировки? Вот варианты ответов: «Они ничего не боятся», «За ними — сила». Многие вспоминали образ «хорошего» телебандита Саши Белого. Группировка дает не только безопасность, но и мужское братство.
А вот сама структура группировок с начала 90-х нисколько не изменилась. Младшие по возрасту и по статусу — это «пушечное мясо», в Ульяновске их называют «соплями». 10 — 13-летние подростки — самые активные участники разборок. Достаточно сигнала, чтобы явились в полной боевой выкладке: с арматурой, битами и т п. Более высокая ступень — «молодые», у этих 15 — 19-летних в подчинении могут быть группы «соплей». На самой высокой ступени находятся «старшаки», они же «бригадиры». Дослужиться до «бригадира» — это своего рода карьера.
Фото: СЕРГЕЙ ЮРЬЕВ; ОЛЕГ НИКИШИН/EPSILON