На этой неделе стартует международный анимационный фестиваль КРОК
Чудно устроились российские аниматоры (в девичестве — мультипликаторы). Живут себе счастливой творческой жизнью в специальных потаенных местах и в ус не дуют. Выпускают маленькие шедевры и смотрят их сами — в тесном продвинутом кругу. Увы, ни в кино, ни на телевидении свежей российской мультпродукции не видно. Тем не менее творцы не возмущаются, не пикетируют «Останкино» и (что немаловажно) не бедствуют. А регулярно собираются на свои мультяшные тусовки-фестивали. Например, в Аннеси, Хиросиме, Загребе, Оттаве, Штутгарте и много где еще.
К примеру — на плавучем российско-украинском КРОКе: в нынешнем году этот уважаемый фестиваль пройдет на борту теплохода «Георгий Жуков», который 19 августа отчалит от пристани Нижнего Новгорода по направлению к Москве. А по пути сделает массу интересных остановок, чтобы порадовать местных жителей встречей с прекрасным.
В конкурсе КРОКа примут участие больше 130 фильмов из 34 стран. Что характерно: на сей раз соберут одну молодежь. (Этот факт трогательно совпал с недавно озвученным намерением нового гендиректора НТВ Владимира Кулистикова омолодить аудиторию своего канала при помощи демонстрации полнометражных мультсериалов. Правда, телезубр не уточнил, отечественную ли продукцию будет заказывать или зарубежную скупит.)
О нынешнем состоянии жанра анимации «Огоньку» рассказал главный отборщик КРОКа режиссер Иван МАКСИМОВ.
Иван, отчего это солидный международный КРОК стал вдруг молодежным?
— Не сказать, чтоб стал, просто фестиваль разделили. Нынешний КРОК будет студенческим. А в будущем году состоится «взрослый» — он пройдет на Днепре. Так и будут чередоваться. Раз в год проводить взрослый фестиваль неразумно: не успевает набраться нужное количество хороших работ.
Насколько я понимаю, вы угодили в отборщики молодежного КРОКа, постольку-поскольку преподаете юношеству основы профессии?
— Да, в этом году состоялся набор на Высшие режиссерские курсы. То есть это в мое время они так назывались, причем были регулярными и бесплатными. Там учились все вместе: режиссеры игрового кино, сценаристы, документалисты, аниматоры. Игровиков было человек двадцать, мастерские вели Ролан Быков, Эльдар Рязанов, Меньшов, Соловьев, Грамматиков. А сейчас набрали аж восемьдесят человек. Теперь ведь студенты платят за обучение четыре тысячи долларов в год, значит, восемь за два. Понятно, что жаль упускать такой куш, поэтому принимают всех подряд. Наши анимационные курсы называются Школой-студией «Шар». Мы набрали 7 человек (все семеро почему-то оказались слабенькие).
Но государство в этом предприятии хоть как-то участвует?
— Хотя Госкино (а ныне Федеральное агентство по культуре) является соучредителем курсов, но денег на их содержание не выделяет. Зато финансирует съемку дебютов — 7 фильмов по 3 — 4 минуты. Надо сказать, это довольно большая сумма. Студент получает примерно столько же, сколько получаю я, когда подаю заявку в Госкино на финансирование нового проекта.
А кстати, сколько стоит один мультфильм?
— Комитет Министерства культуры выделяет порядка 7 тысяч долларов на минуту экранного времени.
Вы добираете у частных инвесторов?
— Нет, мне хватает. Несмотря на то, что часть денег уходит в промежуточное звено.
То есть?
— Часть суммы съедают налоги и накладные расходы. Впрочем, мне и остального хватает. Сто долларов секунда — этого вполне достаточно.
Анимационные фестивальные фильмы не имеют российского телепроката. ТВ их не покупает: рекламу некуда поставить. Признавайтесь, на какие гонорары существуете?
— Да вот как раз заказы рекламного свойства и беру.
И за какую свою рекламу вам не стыдно?
— А я, собственно, только за такую и берусь, за которую стыдно не будет. Наиболее известный из моих роликов — «Москитол». Еще работаю с Внешторгбанком и Внешэкономбанком — там мне не то чтобы дают карт-бланш, но, в общем, доверяют. А вот с другими заказчиками (менее маститыми) гораздо сложнее. Когда предлагаешь рисунки и раскадровки, некоторые говорят, что, мол, некрасиво. По-моему, чтобы не терять взаимного уважения, им вообще не стоило бы вмешиваться в процесс. То есть если заказывают рекламу Норштейну, то...
Как? Даже ему заказывают?!.
— Ну да, было такое: «Русский сахар» он делал... Так вот, если заказчик знает, кто такой Норштейн и относится к нему с уважением, то не скажет великому и ужасному королю анимации, что его разработка «некрасива».
А вам сказали и вы хлопнули дверью?
— Не хлопнул. Но более или менее вежливо объяснил, что не готов выполнять распоряжения заказчика, поскольку хочу делать шедевры. Просто иначе мне самому будет стыдно и неинтересно: я могу качественно нарисовать только то, что чувствую.
С рекламой понятно. А что происходит с фильмами невостребованного формата? Выходит, авторы продолжают работать и складывать свои работы на полку? А ну как там сплошь нетленка?
— По идее, нужно работать с кинопрокатом: готовить киносборники, которые могли бы составить отдельный киносеанс. Но студий-производителей туча, со всеми нужно подписать договоры, обсудить долю, объяснить, почему один получит 10%, а другой — 15%. Словом, морока. Пока никто не берется.
Вы получили престижную награду на Берлинском фестивале. Есть среди ваших коллег и каннские лауреаты. Наверное, у аниматоров свой, особый конкурс?
— Существует разделение по метражу.
В Берлине в большом конкурсе участвуют большие фильмы, а в конкурсе короткометражек — маленькие (игровые, документальные и анимационные). В Канне, кажется, для анимации вообще учрежден отдельный конкурс. Там у нас было как минимум два лауреата — Бардин с «Выкрутасами» и Харитиди с «Гагариным».
Что касается моей победы в Берлине с фильмом «Болеро» в 93-м, то если б не Наум Клейман, который возглавлял жюри, и не отборщик Ханс Шлегель, который хорошо знаком с российским менталитетом, мне бы там не выиграть. Подозреваю, что была проведена определенная разъяснительная работа. Европейцы же многого про нас не понимают.
В подтверждение могу рассказать историю, произошедшую с документальным фильмом «Адонис XIV» — про козла, который был вожаком стада и водил его на бойню, а сам всякий раз оставался в живых. Но однажды и этому Адонису пришлось разделить судьбу своих родственников, поскольку он заглянул внутрь и узнал, что происходит с сородичами, а вожака назначили нового. В сущности, согласитесь: политическая аллегория. Но этому фильму «умные» европейцы дали пафосный приз за защиту прав животных...
Ваша последняя работа — «Ветер вдоль берега». Как вам пришло в голову соединить диснеевскую традицию каскада трюков с ужасно занятными диковинными персонажами?
— Диковинными, но все же человекоподобными — с руками и ногами. В других мультфильмах у меня действуют, условно говоря, и вовсе каракатицы. Но как проявить эмоциональность моих условных героев? Для выражения эмоций нужны мимика и жесты. А чем их передать? Крючочками трудно. Пришлось дрейфовать в направлении большего человекоподобия.
Вы с самого начала своей карьеры изображали этаких «глоких куздр». Ни разу миловидными сказочными зайчиками не оскоромились?
— В принципе стремление к каким-то необычным образам связано с шизоидным мышлением — они существуют в сознании и чем-то манят. Но это не болезнь. Нешизоидные художники (которых мало) могут рисовать только пейзажи, портреты, натюрморты. То есть воспроизводить лишь то, что видят. Вот наш ярославский оскароносец Шура Петров — человек сравнительно не шизоидный. А меня, как и многих тинейджеров, с детства завораживали всякие художественные извращения вроде Босха, Дали, Магритта.
Как создатель «Виртуальной студии Ивана Максимова» расскажите, что происходит с частными студиями? Не накрываются ли потихоньку?
— Они ж изначально мелкие, им легче выжить. Другое дело — крупные, организованные под большие проекты. Вроде «ФАФ Ентертейнмент», которая создавалась под полнометражного «Незнайку на Луне». В нее были вложены большие инвестиции, и если бы кто-то проворовался или проект оказался нерентабельным, то конечно, студия бы развалилась. Но не тут-то было: они уже нового «Незнайку» затеяли, снимают игровое кино и т д. Выжили, словом. Научились зарабатывать.
А государство участвует в судьбе частных студий?
— Если и участвует, то на общих основаниях, как равноправный партнер по бизнесу. Скажем, «Пилот» — одна из крупнейших на сегодня студий страны, по идее, могла бы брать деньги у государства. Но у нее с ним, как правило, трения. Просто в силу характера работающих на студии людей. Потому что государство — это всегда немножко мафия, которая может человека обидеть, может на него наплевать. Ну и соответственно в эту систему можно войти, а можно с ней конфронтировать.
«Пилот» именно этим и занимается?
— В основном да. То есть студия очень редко получала деньги от Госкино в последнее время, потому что для этого нужно входить в систему. Насколько я знаю, они делали продолжение приключений Чебурашки — полнометражный трехмерный фильм в стилистике мультов Шварцмана. Фильм как бы кукольный, но переведенный для удобства в компьютерный формат 3D. Сценарий был написан с юмором, фантазией. Но большой проект требует надежных вложений, и сейчас он заморожен, поскольку денег не хватило. Зато готовится проект «Русские сказки» — в основном рисованный, несколько режиссеров делают одновременно много сказочных сюжетов.
А что с «Союзмультфильмом»? Пару лет назад там грозились начать выпускать мультяшные сериалы, подходящие по формату для ТВ.
|
— Чтобы делать такой объем, нужно иметь много денег и много времени.
У них есть и то, и другое?
— По-моему, жизнь на «Союзмультфильме» течет довольно-таки тихо и медленно. Мы там недавно проводили селекцию как раз для КРОКа и заметили, что людей там немного. Непохоже, что что-то варится.
Может быть, крупные студии и не нужны?
— Нет, для всеобщего анимационного процветания нужны именно крупные. Но их проблема либо в отсутствии инвестиций, как у «Пилота», либо в отсутствии кадров. В основном не хватает аниматоров, фазовщиков, прорисовщиков. Впрочем, в фазовщика и прорисовщика нетрудно переквалифицироваться просто хорошему рисовальщику — их поставляют все пристойные художественные вузы. А вот аниматор — специальная профессия. Причем скорее актерская, чем художественная. То есть человек должен уметь придумать, как, допустим, персонаж поднимет руку, остановится на бегу, чем-то озадачится. Чтобы нужные эмоции были предъявлены стильно и в соответствии с характером героя. И чтобы движение выглядело самобытным, не повторяло диснеевский стандарт.
Учить аниматоров будете тоже вы?
— Нет, на режиссерских курсах учат только режиссуре. А для обучения аниматоров у нас есть лишь одна школа: лицей при студии «Аргус». Этого мало. Чтобы создать студию, нужно прежде всего воспитать большое количество таких вот «актеров». Кинуть клич, как в свое время сделал Дисней, — собрать со всей страны тех, кто хочет делать движущиеся картинки.
Но мне кажется, это возможно не раньше, чем телевидение будет готово демонстрировать работы уже существующих студий.
— Вообще-то оно готово. У меня было много предложений создать студию — есть каналы, готовые вложить в это деньги. Но им нужны сериалы, которые делаются быстро, по одной серии в месяц. А для этого потребуется туча народу, чтобы параллельно готовить несколько сцен и тут же их раскрашивать, монтировать... Значит, сначала придется обзаводиться школой — «кузницей кадров». И тогда лет через пять, быть может, удастся пристроить к ней собственно производство...
Да еще, конечно, нужны сценаристы. Такие, чтоб их фантазия на второй серии не заканчивалась. У нас есть специалисты в этой области — Успенский, Остер, Усачев. Но их мало, и они...
...дорогие?
— Да. Но... вам известно, что одна серия «Симпсонов» стоит полтора-два миллиона долларов? То есть это не ширпотреб, над ним работают лучшие люди. По дешевке «Симпсонов» не сделаешь.
Татьяна РАССКАЗОВА