КАК НАШ МИЛИЦИОНЕР С КОСОВСКОЙ МАФИЕЙ БОРОЛСЯ

Майор милиции Иван КАПКОВ работал в угрозыске Оренбурга. А когда в Косове началась заваруха, родина отрядила его бороться в рядах полиции ООН с косовскими бандитами. Отчет майора о проделанной работе записал наш корреспондент Игорь Владимиров

КАК НАШ МИЛИЦИОНЕР С КОСОВСКОЙ МАФИЕЙ БОРОЛСЯ

МАЙОР КАПКОВ О СИВПОЛЕ

Нас, российских офицеров МВД, в косовском Сивполе человек сто. Сивпол - это международная полиция в структуре миссии ООН. Туда вот уже четвертый год отряжают своих полицейских 48 стран. Вот, например, в нашем региональном TPIU (Trafficking and Prostitution Investigation Unit) - специализированном отделе полиции, название которого в переводе с английского звучит весьма неудобоваримо: по борьбе с незаконным перемещением людей и насильственным вовлечением в проституцию, - помимо меня работали еще двое следователей - швед Глен (до приезда в Косово он был патрульным в пригороде Стокгольма) и немка Даниэлла (она обеспечивала безопасность движения на одном из автобанов Германии). Еще в отделе было трое стажеров из числа местных полицейских - КПС (все трое - косовские албанцы). А руководил немногочисленным личным составом пятидесятилетний американец Джон.

Как вскоре выяснилось, опыт оперативно-следственной работы имелся только у меня и Джона. Он у себя дома был шефом группы детективов в полицейском департаменте небольшого южного городка.

Любому полицейскому известно: для нормальной оперативной работы нужна информация. Когда я пришел в отдел, никакой базы данных, от которой можно бы было «танцевать», просто не существовало - лишь разрозненный учет выявленных проституток. Так что вникать в местную оперативную обстановку пришлось самостоятельно. Моя служба на новом месте началась с обхода злачных мест.

Кстати, мне повезло: в отделе оказался очень толковый, а главное, смелый местный полицейский-албанец. Звали его Фатос. Два других наших стажера из КПС просто-напросто боялись выходить из здания полиции. Особенно в компании следователей-иностранцев. Сильно опасались, что если будут проявлять активность на службе, местная «братва» с ними разберется. Вот они и не проявляли.

А с Фатосом, у которого, как я понял, были и какие-то личные основания не любить здешних «крутых парней», мы ездили по округе и работали, как у нас говорится, личным сыском. Хотя о личном сыске можно вести речь с большой натяжкой. Ведь согласно правилам ООН мы постоянно ходили в форме. И ездили все время на служебном джипе - красно-белой «тойоте» с надписью police на капоте. Правда, пару месяцев спустя комиссар Сивпола подписал приказ, по которому мы получили возможность работать «по гражданке». Однако машины у нас так и остались прежние - полицейские «кока-колы».

Толк от наших с Фатосом поездок тем не менее был. Через несколько недель мне уже было доподлинно известно, в каких барах и ночных клубах имеются проститутки и кто ими «рулит». Мы узнали, где «работают» молдаванки, где - украинки, где - румынки, болгарки и проч. В нашем Гнилянском районе почему-то больше всего оказалось девчонок из Молдавии.

Перед тем как попасть в TPIU, я три месяца проработал в патруле и очень хорошо понял, насколько сильна взаимная, мягко говоря, неприязнь между косовскими албанцами и сербами. Случалось, единственной причиной убийства оказывалась национальность потерпевшего. Трудно было представить, что у этих смертельно враждующих сторон могут найтись какие-то точки соприкосновения.

Однако сотрудничество сербских и албанских преступных группировок на почве купли-продажи работниц для косовских борделей оказалось поистине трогательным. Чуть ли не братским. Сербские гангстеры довозили девиц (обычно на такси) до административной границы с Косово, где в удобном месте встречались со своими албанскими партнерами и передавали товар из рук в руки. Получали свои деньги и новые заказы. Платили поштучно. Средняя цена за девушку - 2000 - 2500 евро. Потом жали друг другу руки и договаривались о следующих встречах. Механизм работал (и продолжает работать) как швейцарские часы.

В Косове купленных девушек размещали весьма сурово - в недостроенных домах. Обычно хозяин помещал девчонок в одну комнату всех вместе. Нередко их там оказывалось больше десятка. Мебели, как правило, никакой. Спят на матрасах. Пережив в Косове зиму, многие девчонки серьезно заболевают. Речь идет не только о «профессиональном». Хозяева о здоровье работниц заботы не проявляют. Они изначально рассчитывают на временное использование своего товара. Потом проще взять новых, а тех, кто занемог, если «товарный вид» еще не потерян, можно продать по дешевке в заведение классом пониже или просто выгнать. Насколько я могу судить, в среднем срок «службы» проститутки на одном месте - четыре - шесть месяцев.

МАЙОР КАПКОВ О ДЕВОЧКАХ

От наших рейдов по увеселительным заведениям толку было немного. Ну выявляли мы несколько проституток. Вернее, несколько иностранных гражданок, находящихся на территории Косова. То, что их продавали, покупали, заставляли заниматься проституцией, подвергали физическому насилию, еще требовалось доказать.

Для того чтобы привлечь к уголовной ответственности хозяев подпольных борделей, одной оперативной информации было недостаточно. Суду требуются доказательства. Самыми ценными оказались бы подробные показания самих потерпевших. И главное - они должны выступить на процессе. Но потенциальные свидетельницы, к моему удивлению, предпочитали не порывать с косовским «бизнесом». Только немногие из девушек соглашались перейти под опеку IOM (International Organization for Migration - международной неправительственной организации, оказывающей помощь жертвам подпольной работорговли) и вернуться на родину.

Вот разговор с одной из таких невозвращенок - шестнадцатилетней Наташей из Молдавии. На заработки в Югославию ей предложила поехать случайная знакомая. Девушка согласилась, так как терять ей было нечего. Кроме нее, в семье еще четверо детей, отец умер, мать - доярка. Старшего брата «посадили за какую-то драку». Из школы Наташа ушла, так как надо было зарабатывать на жизнь. Устроилась маляром на стройку. Платили гроши.

Когда ее привезли в Косово, то сильно не били, «так, чуть-чуть», а потом объяснили, что надо делать. Вот она и делает. В последнее время хозяин стал ей платить. Сказал, что свой долг (уплаченную за нее сумму) она отработала. Уже накопила 400 евро. Еще у нее есть приятель Арбен, местный албанец, работает в автосервисе, ему 20 лет. Он даже хочет на ней жениться, но его родители пока против.

Как я ни старался, мои увещевания действия не возымели. «Нет, никуда я отсюда не поеду, - сказала Наташа. - Здесь за один евро я могу купить гамбургер, в котором столько мяса, сколько дома я и за месяц не видела».

МАЙОР КАПКОВ О ПЕРЕХОДЕ КОЛИЧЕСТВА В КАЧЕСТВО

Количество усилий, затраченных на добывание доказательств, в конце концов перешло в качество. Ко мне сама обратилась за помощью одна из проституток.

Жительница Молдавии по имени Лена, 21 год, попала в Косово полгода назад. Ее история похожа на сотни других. Из Белграда ее привезли на границу, где за 2000 евро продали хозяину бара «Апач» в местечке Феризай. Лена работала в надежде, что, после того как возместит своему боссу деньги за ее покупку, сможет, наконец, уехать. Но месяц шел за месяцем, а долги не только не уменьшались - почему-то, наоборот, росли. Тогда Лена решилась на побег. Один из клиентов пожалел ее, дал пару сотен евро в обход хозяина. На эти деньги девушка рассчитывала перебраться в Македонию, потом в Болгарию, а оттуда на поезде до Кишинева. Однако ничего у нее не вышло. Ее поймали в сотне метров от «квартиры».

Босс бросил ее в подвал и там проводил с ней «воспитательную работу». Бил электрическим проводом, прижигал тело сигаретами, полосовал ноги ножом. Издевательства продолжались неделю. Наконец хозяин решил, что с нее хватит, и Лену выпустили из подвала. Немного окрепнув, она воспользовалась моментом и опять сбежала. На этот раз ей удалось добраться до управления полиции. Там она меня и нашла. Сказала, что готова выступить в суде. Я немедленно отправил ее в местную больницу, а начальству написал рапорт с просьбой обеспечить свидетельницу полицейской охраной.

МАЙОР КАПКОВ О МЕНЕДЖМЕНТЕ

До выздоровления Лены я решил побольше узнать о баре «Апач» и его владельце. На рекогносцировку поехал вместе с коллегой по отделу Даниэллой.

Бар располагался на одной из центральных улиц Феризая. В сотне метров от городского отдела полиции. Местные коллеги пояснили, что в данное заведение практически не заходят. На вопрос: «почему?» пожали плечами - как-то так сложилось. Я понял, что «так сложилось» в связи с тем, что бар был излюбленным местом отдыха феризайской «братвы».

Фактически баром руководил менеджер по имени Хамед - известный в округе ветеран Армии освобождения Косова. И официанты, и посетители «Апача» сильно удивились, узнав, что сотрудники международной полиции хотят задать менеджеру несколько неприятных вопросов. Того на месте не оказалось.

На следующее утро дверь моего служебного кабинета без стука отворилась, и на пороге появился здоровенный детина. «Я менеджер Хамед, - говорит. - Чего тебе надо, русский?»

Надо сказать, что на входе в управление полиции постоянно дежурили полицейские (КПС), которые проверяли документы у всех входящих в здание, по внутреннему телефону информировали сотрудников о визитерах. Однако «менеджер Хамед» просто не обратил внимания на дежурных, а те не решились преградить ему дорогу.

Выглядел этот «менеджер», как самый настоящий «браток». Такими наших бандитов обычно показывают в телесериалах: наголо бритый череп, бычья шея с толстенной «голдой», черные джинсы, черная куртка-пилот, на пальце здоровенный «болт». Думаю, сейчас откроет рот и скажет: ну, че, начальник, в натуре... Но он заговорил по-английски.

Сказал, что всех тут знает, и его тоже все знают и уважают. Тут же начал «пробивать», кого я знаю из КФОР и полиции, сам этак невзначай обронил несколько начальственных имен. Поведал о своем боевом прошлом, рассказал, как несколько лет назад резал уши сербским полицейским. Короче говоря, как и положено, «гнал пургу». Однако не хамил, ничего тут не могу сказать. Но давал понять, что его - такого, со всех сторон крутого - лучше не трогать. Потом еще раз задал основной вопрос, который на русском прозвучал бы так: что за дела, начальник, какие проблемы?

Когда я вкратце объяснил ему суть дела, он очень бойко ответил (явно готовился заранее), что да, работала в баре иностранка по имени Лена, посуду мыла. Работала официально, вроде даже в полиции была зарегистрирована, но вот уже вторую неделю в баре не появляется. Где она сейчас, он не знает, но кто-то говорил, что уехала домой. Что ж, ее дело. Все.

«Понятно, - говорю, - только у меня иные сведения. Сейчас я подъеду к судье, а потом, по всей видимости, мы с тобой опять увидимся». Он понял, что речь идет о получении ордера на его арест, и говорит: «Если хочешь со мной встретиться, приходи лучше в «Апач», отдохнешь, расслабишься - я угощаю. А если не хочешь со мной жить мирно, лучше уезжай отсюда, русский. Для тебя же будет лучше. А не уедешь, могут быть проблемы. Всякие. Да, и коллегам своим передай, чтобы были поосторожнее, мало ли что».

После разговора с Хамедом я зашел в кабинет к Даниэлле и говорю: «Ты знаешь, наша работа может стать опасной». Даниэлла оценила ситуацию по-своему. «Ничего, Иван, я знаю, что делать». - «Что же?» - спрашиваю. А она радостно так продолжает: «Я послезавтра еду в отпуск в Германию. Привезу бронежилет с самой высокой степенью защиты. Его даже калашников не пробивает». Я на нее смотрю и не знаю, что сказать. А она повисшую паузу, видимо, поняла по-своему и меня успокаивает: «Ты не беспокойся, я и тебе привезу». - «М-да, - говорю, - большое тебе спасибо».

МАЙОР КАПКОВ О СТРАШИЛКАХ

Прежде чем отправляться к судье, надо было надлежащим образом оформить показания Лены. Поехал к ней в больницу. У входа в палату сидели двое местных полицейских (КПС) - охрана. Однако зря я привез с собой бланки протокола допроса. Девушка наотрез отказалась давать какие бы то ни было показания. Со слезами на глазах просила лишь об одном: помогите уехать. Шепотом сказала, что очень боится: хозяину известен ее адрес в Молдавии.

Сказала, что был здесь с год назад случай: девчонка выступила в суде и уехала домой, а через пару месяцев ее нашли с перерезанным горлом. И мать убили. Я эту историю уже много раз слышал. Часто называли и имя погибшей, и название ее деревни в Молдавии. Правда, раз от разу имена и населенные пункты варьировались. Тем не менее страшилка вполне могла обернуться реальностью.

Мне ничего не оставалось, как пообещать Лене, что коллеги по отделу свяжутся с IOM и помогут ей выехать из Косова. Уходя, поинтересовался у охранников, не заходил ли в палату еще кто-нибудь. Глядя в сторону, один из полицейских ответил: «Посетителей не было».

Вскоре после выписки из больницы при содействии TPIU и IOM Лена благополучно уехала на родину.

МАЙОР КАПКОВ О ГЛУБОКОМ УДОВЛЕТВОРЕНИИ

Несколько недель спустя мне удалось выйти на контакт еще с двумя девушками из Молдавии. Они тоже попали в рабство к Хамеду. Пару месяцев «отработали» проститутками, потом сбежали. Беглянки согласились выступать в суде. Конечно, тоже боялись, но по крайней мере были уверены, что у хозяина нет их молдавских адресов.

На этот раз я лично подыскал свидетельницам надежное убежище. Представители IOM обеспечили девушек необходимым. Показания были оформлены надлежащим образом. Однако прежде чем выдать ордер на арест Хамеда, судья местного муниципального суда решил сам допросить свидетельниц. Неожиданно для всех допрос закончился через несколько минут. Собственно, допроса и не было: девушки молчали как рыбы. Заговорили только в машине. Оказалось, что этого судью они много раз видели в «Апаче». Услугами проституток он не пользовался, но регулярно приезжал в бар поужинать и вел долгие беседы с их боссом.

Свои показания девушки подтвердили и в присутствии других сотрудников отдела. Игра, что называется, пошла ва-банк. Доложив о полученных сведениях по команде, мы совместно с моим начальником Джоном составили подробный рапорт в представительство ОБСЕ. В Косове именно эта международная организация осуществляет надзор над местными органами правосудия. В результате последовавшей проверки судью сместили с должности. Ордер на арест менеджера «Апача» подписывал уже судья из Приштины. Также по решению приштинского судьи полицейские закрыли ресторан «до особого распоряжения». А я с глубоким удовлетворением собственноручно обмотал двери «Апача» желтой полицейской лентой.

Однако задержать «крутого ветерана» так и не удалось. Когда мы вошли в дом Хамеда, там был лишь его младший брат. Тот совсем не удивился визиту полицейских. А увидев на моей форменной сивполовской куртке шеврон с российским флагом, подошел и сказал: «Русский, брат знал, что ты сегодня придешь, просил передать привет». Полицейские провели в доме обыск, но ничего предосудительного не нашли.

Несколько дней спустя Хамед позвонил мне на служебный телефон. Беседовал со мной весьма уважительно. Сказал, что отдает должное моей настойчивости и что я действительно доставил ему массу хлопот, но в конце концов все равно будет по-прежнему, а мне лучше сменить место работы, а еще лучше вообще возвратиться в Россию. Ты, говорит, и так уже показал, на что способен. Ну это, отвечаю, как служба пойдет. А он говорит, дескать, я знаю, как она теперь у тебя пойдет, так что лучше уезжай сам. И повесил трубку.

Следствие закончилось довольно быстро, но поскольку обвиняемый в бегах, суд отложили. Обеих свидетельниц отправили на родину. После их отъезда я взял пятидневный отпуск. А когда вышел на работу, узнал, что в мое отсутствие в отдел приезжали американские военные. Представились сотрудниками контрразведки и устроили в моем кабинете обыск. Правда, ничего для себя интересного не нашли.

Я потребовал объяснений у шефа - американца Джона. Тому было явно неловко. Но ничего толком объяснить Джон не смог: «Военные проверяют какую-то информацию по своей линии, обычная формальность, ты же сам детектив, должен понимать, у каждого своя работа». Однако «понимать» и «входить в положение» не хотелось. Я немедленно сообщил о случившемся руководству российского полицейского контингента и доложил в Главный штаб международной полиции. Ответственные работники Сивпола встали на мою сторону. В то же время обострять отношения с КФОР в лице американских контрразведчиков они не хотели.

После длительных и неприятных переговоров с сивполовским начальством руководителям российского полицейского контингента все же пояснили, откуда ветер дует. Оказывается, на американских контрразведчиков вдруг вышли несколько девиц, как было сказано, «жительниц Восточной Европы». Все они числились работницами (официантками, танцовщицами и т.д.) различных увеселительных заведений Гнилянского региона. И все чуть ли не хором «просигнализировали»: русский следователь по имени Иван усиленно собирает информацию разведывательного характера об американских военных, кроме того, пытается фабриковать на них компроматериалы, принуждая выявленных проституток давать клеветнические показания.

Ох, и ругался я, когда услышал такую трактовку своей деятельности. Сказал, что ни перед кем оправдываться не собираюсь, но пусть они знают, что все свои действия я всегда согласовывал со своим непосредственным начальником - Джоном. Шеф гнилянского TPIU подтвердил: да, так и было, и вообще «Иван в высшей степени профессиональный и дисциплинированный офицер, никаких служебных «проколов» за ним не числится».

Возникла какая-то дурацкая ситуация. С одной стороны, меня все хвалят, все - особенно американцы - характеризуют исключительно с положительной стороны, а с другой - пока шли все эти идиотские разборки, работа отдела оказалась парализованной. В результате мне дали очень хорошую аттестацию и порекомендовали перейти с повышением в Главный штаб международной полиции в Приштине. Ты, говорят, себя проявил, так что заслуживаешь должность с более высоким уровнем ответственности. Мне, честно говоря, уже осточертело доказывать, что я не верблюд, поэтому - о'кей, говорю, я согласен.

Помню, в 12.10 был подписан приказ о моем переводе на должность старшего офицера оперативного центра в Главном штабе, а в 13.00 в региональное полицейское управление (на мое прежнее место работы) приехали американские военные и официально уведомили мое бывшее руководство, что свою проверку они закончили. Претензий ко мне нет. Еще попросили пожелать мне всяческих успехов на новом месте.

P.S.

Что касается суда по делу Хамеда, то он пока еще не состоялся. Впрочем, в отсутствие главных свидетелей у обвинения мало шансов. Квалифицированные адвокаты наверняка смогут доказать, что честного бизнесмена оклеветали. Так же, как оклеветали честного полицейского офицера из России. Проститутки - они и есть проститутки, что с них возьмешь?

Косово, Приштина - Гниляне