Корреспондент «Огонька» стал на три дня гастарбайтером, чтобы понять, как и за что работают они в столице и Подмосковье
Кто в столице вкалывает за такие деньги
ДВА ДОЛЛАРА В ДЕНЬ
С гастарбайтером заключается договор, грубо противоречащий трудовому кодексу. Например, рабочий день - 11 часов
Служба в стройбате и многократный опыт по укладыванию плитки помогли мне смело отправиться к пересечению МКАД и Ярославского шоссе на знаменитую строительную биржу. Там толчется, кажется, весь Советский Союз: кавказцы, молдаване, таджики, украинцы... Рано или поздно на вас здесь выйдет покупатель. На меня вышел через полдня.
И вот я приезжаю на стройку, бригадир показывает объем работ: «Так будешь плитку ложить, так ровнять будешь. Остальное, стяжку, раствор, это - другие. Ты чисто плитку... Разметь только и скажи людям, что надо делать. Мы тебе комнату отдельную дадим. Будешь сидеть, как босс. Идет?»
Вот так он мне расписал все это. Так, значит, бригадир думает, что мне и ночевать негде. Я, конечно, вижу, что он врет насчет работы, но вроде у него физиономия не настолько хитрая, не обманет же настолько, что не даст здесь жить. А еще он меня подкупил тем, что сказал: «Хочешь, сейчас начинай. Инструмента с собой нет? Хочешь, я тебе денег дам на такси инструмент привезти? Сколько тебе хватит? Двести хватит?»
И я поехал якобы за инструментом. Но в этот день я не вернулся: я, конечно, пропил эти деньги. Это было по совету мудрых людей, так сказать, окончательным и бесповоротным вхождением в образ. Без этого по-большому счету нельзя, и я отправился к другу, строителю, русскому парню из Ростова. Мы с ним летом познакомились, я подрабатывал кладкой каминов, а он у знакомых таджиков зависал, которые снимали дом в Подмосковье. Инструмент мне мой друг по-любому обещал дать.
...Эти таджики, их ямы приглашают копать. Я однажды сам видел человека, который вырыл тридцать кубов за день. Начал рыть и вырыл. Тридцать кубов! Да, лопатой, вот так. Непрерывно, не курил, ничего не делал. Это не человек даже, с ним как с человеком и разговаривать нельзя было. Такой вот механизм, руки специально под черенок сделаны. Может или копать или не копать, третьего не дано.
У таджиков, кстати, отработана своя система. Есть человек, который сюда перебрался уже давно. Он теперь как бы Главный Таджик. И земляки, все кто приезжает, все они приходят к Главному. Главный играет в какого-то крутого хулигана, может быть, на земляков это и действует, но я смотрел на него: ну нет в нем даже кавказской спеси! Ее-то я сразу вижу, а Главный ведет дело чисто по-азиатски. Он говорит земляку примерно следующее: «Ты приехал. Ты гость. Живи, вот кушай. Что у меня есть, твое. Я тебе работу найду». Потом, через несколько дней, Главный говорит: «Я нашел работу. Вместе будем работать. Я отведу тебя завтра с утра, ты там начинай, а я подойду». Он же сам не придет, а вот когда деньги будут делить, то он их поделит пополам. Его же земляк не скажет: «Ты не работал!» Он тогда лишится всего, и так получается, что у них все строится на недомолвках: тот вопрос не поднимает, этот отмалчивается.
...Значит, приезжаю я к своему другу, и мы начинаем с ним пропивать сначала те двести рублей, потом я лезу уже за своими, потом приходят таджики, приходит и Главный Таджик, выясняется, что у друга тоже деньги есть. Он расчет получил. И все, что он заработал за месяц, он выпил за вечер с такой торопливостью, как будто ему нужно было обязательно, чтобы у него к утру ничего не осталось. Он поил всех, всех, лишь бы потратить быстрее. Я попытался его сначала остановить, но потом махнул рукой. Каждому, кто входил, он говорил: «Вот двести, сто, триста рублей. Принеси две бутылки, три, четыре». Уже не пил сам, уже кемарил, но к нему подходили, он давал деньги, говорил: «Принеси мне еще». Просыпался и говорил: «Принесите еще». И спал дальше.
Пока мы там выпивали, один таджик мне рассказывал, что если у тебя есть сто долларов, в Таджикистане ты многое себе можешь позволить. Но он три года ездит, и ни разу не повезло. Три года! «Я каждый раз, чтобы вернуться, - говорил он, - прошу, чтобы мне денег выслали». Вроде сто долларов здесь вовсе не большие деньги, но что-то он проедает, «ментам» оставляет, подрядчики кидают. Основная же тема в том, что кидают. Это я и раньше знал, я и сам с этим сталкивался, но тут просто существует, так сказать, «общественная установка» не платить за сделанную работу, а если платить, то меньше, чем договаривались, да еще так растягивать выплаты, что работяга и забудет про свои деньги. Тут можно эксперимент провести, остановить любого прохожего и сказать ему: «Я пригласил людей. Обещал заплатить, и они мне построили дом. Я решил им ничего не платить. Хватит, что они жили в доме, который строили. Этого достаточно, как ты думаешь?» И практически каждый прохожий ответит: «Правильно! Кто они такие? Таджики, что ли? Да кому они нужны! Понаехали тут! Не плати, конечно!» Когда, скажем, на рынке кидают человека - это одно: рынок сам по себе криминален, там покупатель, если он не окончательный лох, как минимум предполагает, что его могут кинуть. А строитель - это все равно что пекарь. Это работа ведь очень добрая. Пекарю-то не заплатить - большой грех. За хлеб все платят...
Ладно, наутро мой друг проснулся и говорит: «Чем бы похмелиться? Налейте кто-нибудь». А ему никто не наливает... Я тогда оставил ему на опохмелку, взял у него инструмент и поехал на стройку.
...Но поразительно, что работодатель, даже если он и не собирается кинуть, все равно хочет подешевле. Когда он идет на рынок, кофе подешевле купить не хочет. Он все-таки будет выбирать какой-то более или менее кофе, искать знакомую марку, не будет покупать кофейный напиток. А на строителях работодатели непременно хотят сэкономить. Поэтому и сложился такой миф, что лучшие мастера - молдаване. Как же, то, что стоит двадцать пять долларов, они могут сделать за два доллара. Причем все эти элитные дома, которые так усиленно рекламируются, будто там супер-пупер качество, строят именно молдаване, и никто иной. Но молдаване это и есть кофейный напиток! Они ходят большой толпою, представляются строителями, и им все абсолютно все равно. Как было в советских стройбатах. Им бы только халтурить, избегать работы, всячески ее не доделывать, но вокруг разводить самые разные понты: мол, мы такие, мы такое умеем...
Примеров их художеств масса, но я доподлинно знаю такой. Их бригаде надо было собрать навесной потолок. Делается это, в общем-то, так: уголок надо прикрутить по периметру, и конструкцию собрать уже наверху. А они собрали ее на полу! Потом решили втроем поднять... В комнату заглянул один мой знакомый парень, закрыл дверь, подошел к бригадиру и спросил: «Хочешь, хохму покажу?» Бригадир посмотрел, как эти мастера кочевряжатся с потолком, но ему стало не до смеха: он им выдал тысячу рублей и сказал, чтобы ноги их больше на стройке не было...
...Итак, я приезжаю с инструментом, и тут бригадир дает мне молдаван! Причем таких, которые к стройке в жизни не подходили. Их человек пять там, и среди них уже определился лидер, который всем говорит: «Вот, я все знаю». Я его быстренько поставил на свое место и сказал, кто здесь главный... Начинаем мы работать, и до меня постепенно доходит, что всю работу буду делать я, а деньги получат и они тоже. Они же вообще ничего не знают! Получается: я все сам должен сделать! Но главная проблема оказывается впереди. Деньги - это цветочки, а вот то, что у нас там вышло, - это вообще настоящая жуть!
Представьте себе дом. Прямоугольник. Длина сто пятьдесят метров, ширина пятьдесят. По всей его длине идет коридор, который мои дорогие работнички и выложили плиткой. Начали с двух краев, а когда приблизились, поняли, что ровно не сойтись. Разница в высоте - шестнадцать сантиметров.
Собирается настоящий консилиум. Вариант ската сразу отвергается: это же плитка, будет видно, да и люди начнут скользить, падать. То есть полный провал. Понятное дело, что заказчик не примет такую работу, что бригадир скажет, что в этом виноват я как мелкотравчатый начальничек, и уж мне никаких денег не заплатят. Хотя, с другой стороны, ясно, что работу надо доводить до конца. Вот только как? Дело тем временем идет к ночи, никто мне, конечно, никакого помещения отдельного не дает, и я ложусь со всеми на нары: здесь и мужики, и женщины.
Молдаване мои так вымотались, что им сюда хоть табун проституток заведи, они только на другой бок перевернутся. А девушки со стройки - это отдельная песня. Они сразу начинают играть в какую-то давно заведенную игру. Там никакой гигиены, никаких условий, если мужчине еще можно там хоть как-то жить, то как эти молодые женщины там находятся, мне трудно представить! А они знай себе рассказывают друг другу о том, какие у них были жутко красивые романы, какие романтические истории с ними приключались и, понятное дело, громко, так, чтобы кто-то обязательно слышал. А все же отвернулись, спят. Я, наверное, один лежу и думаю: что делать с коридором?
В довершение всего примерно в час ночи появляется некий армянин... Толстый, с жутким акцентом... Главный человек на этой стройке - армянин. У него есть мастер, тоже армянин. И вот этого армянина армянина армянин приходит и сразу начинает домогаться одной из девушек. Куча мужиков; три девушки; он домогается одной, а две другие слушают. Больше никто это слушать не хочет. Она зажигает свет, чтобы всех разбудить, чтобы хоть кто-то ей пришел на помощь, а мужики кричат: «Выключи свет!» Тут за нее начинают вступаться подруги, говорят: «Вы бы! Вы бы хоть встали! Вы бы этого человека выгнали отсюда. Видите, человек хочет ее изнасиловать!» Мужики тогда нехотя начинают с ним препираться. Он же доказывает им, что у него здесь все схвачено. «Я, в общем-то, не строитель. Я вообще очень крутой парень!» - говорит он и поигрывает желваками, пугает, наверное, и старается показать, что просто так у него в жизни сложилось, что он на стройке оказался. Случайность, мол, иначе - только белый «мерин» да костюм от Бриони. Тогда все вокруг говорят: «Ну, ладно, ладно...», и он продолжает к той девице приставать. Единственное, что меня тогда успокаивало, так что один парень рядом со мной рассказывал интересные анекдоты, очень длинные. Я пытался переключиться на него, но в конце концов не выдержал, встал и хотел дать этому человеку «крутому» по морде. Меня быстро остановили: «Сейчас, парень, ты его выгонишь, но завтра этот человек тебя обломает. Это племянник заказчика!» Я же громко так сказал, чтобы он слышал: «Плевать мне на завтра. Завтра я вообще здесь работать не буду!» Тут-то я не врал. Значит, я в одном углу, «крутой» - в другом, комната метров тридцать. Он на какое-то время притих и внимательно за мной наблюдал. Мне шепчут: «Не связывайся!», а я смотрю ему в глаза. Ну, почти в глаза, я не концентрировал взгляд. Мне тут же рассказали историю, когда именно этот человек спокойно после «наезда» очередного «рыцаря» вышел, потом приехали какие-то бандиты, лысые и здоровые, с бейсбольными битами и всех измолотили. То ли угроза получить бейсбольной битой, то ли что-то иное на меня подействовало, но я вдруг успокоился. Пусть это и очень цинично звучит, но, может быть, ей самой хочется быть изнасилованной несостоявшимся владельцем шестисотого «мерседеса». Я лег на свое место, а потом у армянина с той несчастной девушкой все как-то само собой прекратилось, ему, наверное, все надоело, и он уснул. И все уснули. Даже я, несмотря на навязчивые мысли про тот злосчастный коридор...
Утром же меня осенило, и я им говорю: «Ребята, это можно сделать так-то и так-то». Подходит один, второй. Их собралось много. Какую-то очередную комиссию привели, не только бригадир, но и русские, москвичи, один из них в галстуке. Я же говорю: «Нужно вот в том месте, длинном, сделать пандус. Типа ступеньки... А по краям провести скат». В общем, как говорят некоторые, решил вопрос. Предложил изъян оформить как достоинство. Комиссия послушала и вынесла вердикт: «О! Этот парень умно говорит!» Принесли нивелир, поставили, посчитали и пришли к тем же результатам.
Но тут появляется мастер. Он спросонья исподлобья смотрит на все это и говорит: «Вы со мной это согласовывали? Э, вы кто такие вообще?!» И начинает «разводить». Пока причем разбирается не со мной, а с этим, в галстуке. Медленно так его давит: «Ты кто такой, ты почему за это взялся, какое право ты имеешь?» И потихоньку подбирается ко мне, но я-то уже понял, к чему все идет.
И вот он ко мне подходит: «Хорошо, ты это сделай, я тебе заплачу». - «Сколько ты мне заплатишь... теперь?» - «Как мы договорились, так и заплачу». Я же думаю: «Ни фига! Такую работу я буду выполнять за два доллара, что ли?» Только что я видел такие глаза восхищенные, что я почувствовал себя героем, и тут мне говорят: «Делай, парень, делай. Мне за это десять долларов платят, я тебе два дам, я как раз выйду из положения». Тут я совершаю такой поступок, на который на наших стройках практически никто не решается: «Я думаю, что нам надо передоговориться. Это ведь очень сложная работа», - говорю я. Конечно, мастер сразу разбушевался, начал кричать: «Я тебе говорю: «Делай, вот тебе работа». А ты у меня спрашиваешь: «Сколько это стоит? Ты вообще наглый тип!»
И все эти люди, вся комиссия, даже человек в галстуке вдруг поддержали его сторону. Я, склонив голову, слушал-слушал, и вдруг тишина: все они ждут, что я отвечу. А я одно слово сказал из трех букв. Опять тишина. Мне даже показалось, что они не расслышали, и хотел было повторить, но повернулся и ушел. Первые сутки мои гастарбайтерские давно кончились, уже вторые кончались, и моих запала, умений и энергии было уже недостаточно.
...Потом я, правда, туда вернулся. Я искал заказчика, чтобы с ним поговорить. Я знал, что эти «мастера» попали в задницу. Я хотел сказать ему: «Дай мне денег, и я это сделаю нормально. Они это не смогут сделать». Он же заказчик! Что мне с ними разговаривать? Но я его найти не смог. Как и тот инструмент, что мне дал мой друг из Ростова. И самое главное, я, пока его искал, обломался. Я вдруг понял, невзирая ни на какие редакционные задания, тут я всего лишь какой-то рабочий, которого наняли за два бакса... И к такому человеку отношение соответствующее. Это всегда обидно понять, понимаете? Обидно...
Гамзат АМИНОВ
На фотографиях:
- В БРЕЖНЕВСКОМ СССР НА ТАК НАЗЫВАЕМЫХ ВРЕДНЫХ ПРОИЗВОДСТВАХ ВКАЛЫВАЛИ ВЬЕТНАМСКИЕ И ЛАОССКИЕ РАБОЧИЕ. СЕГОДНЯ В МОСКВЕ НА ОДНИХ ТОЛЬКО СТРОЙКАХ ЗАНЯТЫ БОЛЕЕ СТА ТЫСЯЧ НЕЛЕГАЛОВ.
- СОГЛАСНО ЗАКОНУ «О ПРАВОВОМ ПОЛОЖЕНИИ ИНОСТРАНЦЕВ» ПРИЕЗЖИЙ РАБОЧИЙ ДОЛЖЕН ПОЛУЧИТЬ МИГРАЦИОННУЮ КАРТУ ЗА 4200 РУБЛЕЙ. ПРЕДПОЛАГАЛОСЬ, ЧТО ЭТО ПОЗВОЛИТ ВЫВЕСТИ МИГРАЦИЮ ИЗ ТЕНИ. НАСЧЕТ ВЫХОДА ПОКА НЕИЗВЕСТНО, НО УЖЕ ЗАРЕГИСТРИРОВАНЫ ФАЛЬШИВЫЕ КАРТЫ
- ГАСТАРБАЙТЕРУ НЕУЮТНО В БОЛЬШОМ ХОЛОДНОМ ГОРОДЕ
- ЯРОСЛАВСКОЕ ШОССЕ - РЫНОК ГАСТАРБАЙТЕРОВ. ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРЕВЫШАЕТ СПРОС
- В материале использованы фотографии: Евгения КОНДАКОВА, Игоря КУБЕДИНОВА, Ильи МОРДВИНКИНА