Нет — Вадим Месяц
БЛИЕ, МИЛЛЕР, ДОВЛАТОВ, ЧЕХОВ?
Похоже, клуб «Петрович», широко известный в среде московского бомонда, становится своего рода литературным салоном, сродни тем, что были в благословенный позапрошлый век. Не так давно в нем презентовался сборник великолепной троицы — Ерофеева, Пригова, Сорокина. Потом настала очередь А. Гениса, который представил на суд просвещенной публики три сборника, незатейливо озаглавленных — «Раз», «Два», «Три».
А недавно в «Петровиче» прошла презентация романа Вадима Месяца «Лечение электричеством». При входе в зал на полке лежала аккуратная стопочка книг. Классный супер, твердый переплет, качественная бумага, — словом, оформление что надо. К слову сказать, это вовсе неудивительно. Роман издан крупнейшим российским издательством «Терра». Издавался трудно, можно сказать в муках, как дитя на свет нарождалось. Ведь издатель сидел в Москве, а В. Месяц пребывал в США. Переговоры, редактура, корректура, вычитка — весь этот процесс шел через океан и обратно. Но «ребенок» получился крепким, здоровым и, как выразился генеральный директор издательства «Терра» Григорий Кожевников, его совсем не стыдно продемонстрировать самым придирчивым читателям.
А читатели в зале собрались действительно взыскательные, профессиональные: литературоведы, писатели, поэты, журналисты. И вот что удивительно — все они представляли подчас прямо противоположные лагеря. Что привлекло их, таких разных, в «Петрович»? Сам роман, яркий, оригинальный, с моей точки зрения, абсолютно «эндемичный»? А может, личность Вадима — человека во всех смыслах незаурядного. Ученый, кандидат физико-математических наук (более тридцати работ в области эмиссионной электроники), он неожиданно решил переквалифицироваться в литераторы. И сделал литературу своей основной профессией. Вадим един во многих ипостасях. Он пишет стихи (издано несколько его поэтических сборников), прозу («Лечению электричеством» предшествовали повесть «Ветер с конфетной фабрики» и сборник рассказов «Когда нам станет весело и светло»), переводит с английского языка, редактирует антологии. Принял предложение американского Стивенсонского колледжа (Хобокен, Нью-Джерси) координировать русско-американскую культурную программу и переехал в США. С тех пор и живет попеременно то в Москве, то в Лонг-Айленде.
Презентация в «Петровиче» получилась на редкость интересной и заинтересованной. Помимо общих теплых комплиментарных слов, без которых не обходится любое подобное мероприятие, прозвучали действительно глубокие мысли о романе, о творчестве В. Месяца и о самом виновнике торжества. Например, литературовед Иван Панкеев сообщил, что нашел в интернете более тысячи документов, в которых упомянут Вадим Месяц.
Поэт и философ Константин Кедров увидел в Месяце знаковую фигуру, выполняющую некую литературно-культуртрегерскую миссию. В то время как интерес к печатному слову в России (увы!) падает, проза таких писателей (русско-американских), как Вадим Месяц, способна, по мысли Кедрова, заинтересовать нашего читателя.
Парадоксальна шкала сравнений, которые прозвучали по отношению к роману «Лечение электричеством». Кто-то нашел в нем явные аналогии с «Вальсирующими» Бертрана Блие, кто-то усмотрел миллеровскую струю, другим вспомнился Довлатов, третьи попытались приклеить к произведению лейбл «роман-драйв». Кедров вообще увидел в героях Месяца ни много ни мало — чеховских героев.
Мне же роман показался похожим на россыпь осколков — фрагментов зеркала. Каждый сам по себе отражает лишь малюсенький кусочек бытия — обрывок фразы, абрис человеческой фигуры, ноту из многоголосого городского шума. Но составленные вместе, эти осколки превращаются в зеркало, в котором отражаешься ты сам, видятся глупые, сумасбродные и нежные герои Месяца, просматривается широкая панорама Америки — от востока до запада, — заключенная временными рамками от начала Балканской войны до сентябрьского апокалипсиса.
Роман у Вадима получился поэтичным (лапидарность, трепетное отношение к каждому слову, точный выбор одного-единственного) и кинематографичным (фрагменты романа числом сто пятьдесят семь — словно раскадровка в сценарии фильма). Собственно, как признался Вадим, он и собирался писать киноповесть, но все же вернулся на стезю романа.
Несмотря на фрагментарность, кажущуюся лоскутность ткани романа, он в совокупности воспринимается как отражение жизни целого поколения эмигрантов. Это очень странная поросль: то ли сорняки, то ли цветы зла, то ли корнеплоды. Они в свое время девятым валом покатились в Америку, чтобы обрести там землю обетованную. Они нашли сверхцивилизацию, блага сытого постиндустриального общества, но Родины не обрели. Не нашли того маленького (или большого) кусочка поверхности на планете Земля, где только и можно существовать. Но поняли герои Месяца одно твердо — это место находится не там, куда занесло их волею богов или демонов. Вот и куролесят они напропалую: напиваются, до одури веселятся, перманентно предаются сексу, произносят полубезумные монологи, общаются на уровне бреда...
Кажется, единственной нитью, скрепляющей ткань романа, являются нежность и любовь главных героев. Они прячутся за нарочитой грубостью слов и поступков, приправлены так популярным ныне стебом (куда ж от него деться), но это все же настоящие любовь и нежность.
Писатель Валерий Мухачев превосходно сказал о романе Вадима Месяца: «...любой совестливый писатель, заканчивая произведение, осознает свое поражение». Месяца можно поздравить с весьма удачным поражением. Ибо, как ни относиться к роману — положительно или отрицательно, — надо признать, что вещь сделана. Пусть другой, если может, сделает лучше. А мы почитаем».
Андрей СЕМЕНЦОВ
На фотографиях:
- СЛЕВА НАПРАВО: С. ЕСИН (РЕКТОР ЛИТЕРАТУРНОГО ИНСТИТУТА), И. ПАНКЕЕВ (ПИСАТЕЛЬ, ЛИТЕРАТУРОВЕД), Г. КОЖЕВНИКОВ (ГЕНДИРЕКТОР ИЗД-ВА «ТЕРРА»), В. МЕСЯЦ (АВТОР, ПИСАТЕЛЬ-ПОЭТ)