Я не знаю, где сейчас Ву Йонг Гак.
В посольстве Южной Кореи мне сказали, что он недавно отбыл в Северную. В посольстве Северной долго расспрашивали, в каком издании я работаю и какого оно направления. Был соблазн соврать, что в «Правде», но это только подвиг хорош, когда в нем нет смысла. А бессмысленная ложь довольно противна: все равно ведь не пустят. Как только я упомянул о Ву Йонг Гаке, разговор был закруглен.
А я думал, они им гордятся.
Я должен был увидеть этого человека. Он потряс мое воображение — не сказать, чтобы вовсе уж детское. Если бы меня спросили о символе ХХ века, я не колеблясь назвал бы его — не Гитлера, не Сталина, не Горбачева, не великого вождя и учителя Ким Ир Сена, не Осипа Мандельштама и не Зою Космодемьянскую, и даже не Юрия Гагарина. А вот этого корейца, который, говорят, жив и по сей день. Я не знаю более страшной, бессмысленной и великой судьбы. И я хотел убедиться в его реальности, но убедиться нельзя. Исчез. Сгинул. Дополнил судьбу до полноценного мифа.
Этот человек попал в Книгу Гиннесса в одном ряду с доблестными пожирателями собственных велосипедов и мучениками многосуточных поцелуев. Он дольше всех в мировой истории просидел в одиночной камере — и вышел на волю. Его срок продолжался 40 лет 7 месяцев и 13 дней
|
