Россия. 2001 год. Андрей Паршев и Александр Никонов поздним вечером встречаются в продуваемом всеми ветрами здании редакции и ведут тяжелый разговор о том, что через несколько лет в России вымрут больше ста миллионов человек, потому что они никогда не впишутся в международный рынок разделения труда: продукция, сделанная в России, неконкурентоспособна на мировом рынке по географическим причинам.
Суть в том, что Россия — самая холодная страна мира. Именно поэтому сюда никогда не пойдут инвестиции: все, произведенное в России, априори будет дороже продукции, сделанной, скажем, в Юго-Восточной Азии. Во-первых, за счет более дорогого капитального строительства и, соответственно, высоких амортизационных отчислений. А во-вторых, семь месяцев в году российские предприятия требуют отопления, доля которого в промышленном потреблении энергии достигает трех четвертей! Какой же инвестор захочет жечь свои деньги, если в Малайзии он может обойтись без отопления вообще!.. Причем чем сложнее, чем технологичнее российская продукция, тем более она невыгодна, ибо с каждым технологическим переделом «топливная доля» в продукции все растет и растет.
Получается, что России выгодно только торговать сырьем. Но и сырьем наша страна торговать не может! Потому что удобного для добычи сырья у нас в недрах осталось на пять-десять лет, а остальные ископаемые добывать просто невыгодно: затраты на их разведку, освоение и транспортировку никогда не окупятся прибылью от продажи. По некоторым подсчетам, Россия, вступившая в мировой рынок, сможет прокормить от пятнадцати до пятидесяти миллионов человек. Остальные обречены на физическое вымирание.
А за окном редакции, будто в подтверждение этих горьких слов Паршева, метет пурга и валит нескончаемый снег...
|
