увидел у Ильи Сергеевича ГЛАЗУНОВА
КАРТИНА
А было так...
Мы решили написать о новой картине Ильи Глазунова. Картина-то эпохальная и, будучи выставленной в Манеже, наверняка наделает много шума. Илья Сергеевич благосклонно согласился с нами сотрудничать. Мы даже получили от него разрешение напечатать цветное широкоформатное изображение шедевра. Называется эта картина «Разгром храма...», и хотя кое-что о ней уже писали в газетах и даже публиковали черно-белый фрагмент, мы посчитали это нашей большой журналистской удачей. Ну кто еще может похвастаться цветной репродукцией новой картины Глазунова за несколько недель до выставки? Да никто...
Но вот что было дальше. Мы послали к Илье Сергеевичу сначала одного корреспондента, потом второго. Но ни один из них Илье Сергеевичу не понравился. Один, Александр Никонов, — лицом и манерами, другая, Елена Кузьменко, — тем, как записала прямую речь Ильи Сергеевича с диктофонной пленки. «Я же умный человек, — говорил Илья Сергеевич нам по телефону. — А в вашем интервью я получаюсь сумасшедшим пенсионером».
«Ну что вы!» — уверяли мы. Но он не верил...
К сожалению, у нас в редакции очень мало корреспондентов. А то бы мы прислали к Илье Сергеевичу и третьего, и четвертого, и пятого... Составили бы график, установили бы дежурство. Богатый западный журнал, наверное, так бы и поступил. Но мы журнал русский, честный и небогатый. Мы решили по-другому. Что ж, решили мы. Раз пропало у Ильи Сергеевича желание с нами сотрудничать, раз не дает он нам разрешения публиковать цветное изображение своего шедевра — будем как-то выкручиваться. Не пропадать же даром скромному журналистскому труду. По нашей просьбе Андрей Бильжо, тоже известный художник, взял газету и перерисовал картину. А Никонов Александр Петрович написал сочинение по памяти — о том, как он ходил в гости к самому Глазунову.
В материале использованы фотографии Андрея БИЛЬЖО, Алексея СОКОЛОВА