Это был не первый «отходняк», на котором я присутствовал. И раньше провожал уезжающих за рубеж на ПМЖ. Но тогда люди бежали от пустых магазинов и нищеты, а теперь... Теперь каждый уезжает по своей судьбе. Школьная подруга жены Ленка выходила замуж за американца. И по сему случаю устраивала в ресторации нечто среднее между свадьбой и отходняком. Ну а заодно и день рождения ее отмечали. Как-никак 27 стукнуло и ни разу замужем не была. Пора...
— Слушай, кто он хоть такой? — накануне спрашивал я жену, собираясь отправиться за подарком.
— Не знаю, там посмотрим.
— А что им купить-то?
— Ну купи картину какую-нибудь ностальгическую... Ой, сколько писем я ей попереводила на английский, пока она своего американца нашла. Ведь лучшая моя подруга уезжает. На одной парте сидели, представляешь. Ладно, езжай... Ностальгическое!
Я купил офорт на металле: на серебряном зимнем фоне — вид красного (омедненного) Кремля. Офортист заверил, что иностранцы покупают и спокойно вывозят. А Кремль — это все ж таки Кремль. Символ, понимаешь ли. Пусть, глядя на зимнюю Москву, грустно плачет.
— А может, он негр? — высказал я предположение, когда мы с женой шагали к ресторану.
— Нет. То, что не негр, могу тебе гарантировать: я Ленку знаю.
— Значит, еврей.
— У меня тоже была такая мысль. Ленка сама немного на еврейку похожа. Наверное, он еврей из бывших наших.
...Джимми оказался не евреем. Но зато он был лысым дядькой лет 55, в очках. Такой вариант мы не предусмотрели. Папашка! Нечто среднее между Горбачевым и Познером. При этом он лыка не вязал по-русски, хотя Ленкину маму со смешным акцентом называл-таки по-русски, правда, с ударением на последний слог: «ма-мА». Джимми до этого женат не был, но, по словам Ленки, он добрый и семейный дядька. Кроме того, он свозил Ленку в Австралию и за полгода провез по всей Америке.
Ленка была чуть смущена, представляя школьным и институтским подругам папика в два раза старше себя. А ее убийственно спокойная мама, видимо, уже свыклась с мыслью о возрасте жениха.
— Все ее подруги давно замужем сидят, она одна мается. А у меня сердце болит, — делилась мама с подружками в перерывах между тостами.
Конечно, если бы Ленка нашла такого же русского, для мамы это была бы трагедия. Но Америка и собственный дом как-то мирили маму с возрастом жениха.
— Мама будет жить здесь, — объяснила Ленка. — А к нам только в гости приезжать. Потому что там она долго не выдержит. Она очень общительная, а в Америке весь круг ее общения будет ограничен только мной и Джимми. Там все по-другому. Даже по улицам никто не ходит. Я первый раз просто поразилась — вымерший город, ни одного человека на тротуаре. А Джимми поражался Москве, ему показалось, что в нашем захолустном Новогирееве по тротуарам ходит слишком много народу.
Джимми — клерк в одном из филиалов американской корпорации IBM (насколько я понял). Живет в небольшом семидесятитысячном городке в штате Миннесота. Преступности в городе нет никакой, поэтому, уходя на работу, ни Джимми, ни другие жители города входные двери не запирают. Такой маленький рай. Правда, из культуры в городе нет ничего, кроме театра художественной самодеятельности.
— Жить там скучно, но ужасно удобно, комфортно. Единственное, что раздражает, — неумение американцев одеваться и есть нормальную пищу. Жрут всякую дрянь, — говорила Ленка. — Зато к нам на кухню даже белки заскакивают.
— Ну, с живностью и у нас хорошо, — поддержал разговор я и рассказал, как в прошлом году к нам на кухню откуда-то из-под мойки ворвалась живая крыса. Пришлось ее убить лыжной палкой. Видимо, бетон прогрызла где-то из подвала, бывают такие случаи. А вторая крыса недавно попала в электрощит, перемкнула силовые шины, на которых и почила в бозе. По подъезду расползался дым с жутким запахом паленого мяса и шерсти. Пришлось труп все той же лыжной палкой оттуда выковыривать... — Ты, Лен, пришли маме в подарок кусочек хорошей жизни — белку. Хотя бы одну тушку. Я тебе лыжную палку подарю.
Ленка нервно рассмеялась. Русский юмор. Скоро его не будет.
— Знаешь, по приезде Джимми спросил меня, живут ли у нас негры. Хотела было я ему ответить, что мы и есть негры...
— А почему он про негров-то спросил?
— Подъезд наш посмотрел. У них такие подъезды — заплеванные и загаженные — только в негритянских гетто. Спросил, кто живет в нашем доме...
— А ты б сказала: живет тут один негр, вот он-то все и портит.
— Я сказала правду: сосед — директор ликеро-водочного завода, другой сосед — инженер, третий — алкоголик... Он удивился, почему все перемешано.
— А у них что, алкоголики живут отдельно?..
...Это был вечер крушения стереотипов. Джимми пожаловался, что у них в Миннесоте сейчас холодно.
— Холодно — это сколько? — снисходительно улыбнулся я. Ну что может показаться холодным этому американцу? — Минус пять, что ли?
Оказалось, в Миннесоте сейчас минус 30! А в Москве... Жена прямо перед рестораном умудрилась по щиколотку вдуться в лужу. (Смотреть надо под ноги, дорогая! А не разевать варежку на проходящих мужиков. Но это я так, к слову.)
...Бабы, как всегда, упились и пошли плясать с перевизгом. Мужчины же угрюмо налегали на осетрину. И лишь изредка раскрасневшиеся подруги вытягивали мужей за галстук на пару нервных движений под грохот динамиков. Мужчины пили мало (интеллигентные люди), откровенно скучали, танцевать шли неохотно. Бесполезное это дело.
Джимми удивлялся:
— Почему вы водку не пьете, русские люди?
Еще б спросил, отчего вприсядку не пляшем...
Мне жалко было старого Джимми, который сидел за столом и не понимал русских звуков. Я пихнул жену локтем:
— Ну-ка, ты, организуй трансляцию. Займи человека светской беседой. Вишь, сидит, глазами лупает. Спроси его про политику, про бизнес, а то неудобно.
Слово мужа — закон. Галка бросила вилку (хорошо что не в глаз) и минут пять щебетала о чем-то с лысым.
— Слушай, даже не знаю, о чем его еще спрашивать, — наконец повернулась она. — Даже про идиотского Майкла Джексона поинтересовалась... Короче, бизнес в России идет у их фирмы ни шатко ни валко, никакой почти профит (прибыли), потому что у нас тут сплошные брайбинг (взятки). В общем, один апсет (расстройство), а не бизнес. Еще ему не нравятся наши магазины и наш шопинг. В Америке человек едет раз в неделю в супермаркет и все закупает. А в Москве почему-то ходят с авоськой каждый день. Его это очень возмущает.
— Записал... А по поводу Джексона?
— Майкл теперь у них совсем не популярен из-за всех этих скандалов. Этот педофил теперь популярен только в Европе и диких странах.
— Это он сказал «педофил» и «в диких странах»?
— Нет, это я сказала, — сказала жена и уставилась глядеть варьете.
Я не посмел ее отрывать, это у нее профессиональное, сама когда-то танцевала в ресторанах. Пусть вспомнит молодость.
...Ближе к полуночи трезвые мужья начали утаскивать своих пьяных жен из зала. Девки столпились в кучку возле гардероба и вытирали платками слезы с красных носов.
— Приезжайте к нам в Америку в том году, — звала Ленка.
— Да ну, через год у тебя уже будет четверо детей. Кстати, дети будут? У него все работает?
— Проверено, — кивнула Ленка. — А вы все равно приезжайте. Я приглашения вышлю, когда скажете. В Миннеаполисе встретим на машине.
— Обязательно приедем. На недельку, — пообещал я и потащил красноносую жену на улицу ловить такси.
Никуда мы не поедем. Что можно целую неделю делать в городе, где нет ничего, кроме пустых тротуаров, белок и одного театра художественной самодеятельности, состоящей из опухших от безделья домохозяек?
...А на обратном пути Галка опять вдулась по щиколотку в лужу. Грустно все это...
Александр НИКОНОВФото М. Штейнбока