НОВЫЙ ХОЗЯИН

Преступность

Как бы кого ни коробило от этой новости, как бы скептически ни комментировали ее мои коллеги, скорее всего случится так, как 24 июля на заседании правительства пообещал премьер: уголовно-исполнительную систему заберут у Куликова и преподнесут Степашину. Под его начало отойдет весь российский ГУЛАГ наших дней: 742 исправительно-трудовые колонии, 61 зона для несовершеннолетних преступников, 178 следственных изоляторов и 13 тюрем. Эту махину никогда за последние полвека не сдвигали вот так вдруг: могли переименовывать, назначать новых начальников, создать в ней еще один главк, тут же его сократить и тут же возродить, но покушаться на МВД не отваживались, тюремным ведомством оно владело испокон веков.

Но и в зряшной поспешности премьера тоже упрекать не резон: сами ведь просились в Совет Европы, своими ушами слышали едва не первое его требование: пенитенциарные учреждения передать в подчинение Министерству юстиции. Тамошние гуманисты не могли просвещенным своим умом понять, как это одно и то же ведомство может и ловить преступников, и до следствия их в своих же СИЗО мытарить, а потом — мотать им срока опять в своих же зонах и тюрьмах.

Без малого два года МВД с тюремным ведомством расставаться не торопилось, а Минюст не напрашивался — на кой черт ему такая головная боль?

Два месяца назад заместитель министра юстиции Владимир Постышев едва не клятвенно уверял меня, что хлопотное тюремное хозяйство они когда-нибудь к себе примут, но ни в коем случае не сейчас, не сегодня. Потому что в тот же миг, тот же настырный Совет Европы уже у Минюста будет требовать соблюдения в России минимальных стандартных правил обращения с осужденными. «Ничего себе минимальные! — горячился мой собеседник, — только одного зека мы вынуждены будем кормить на 14 долларов в день! А еще подавай им камеры с отдельной кроватью, «кондишеном», телевизором и холодильником — вы возьмите калькулятор, посчитайте, что это будет в рублях, а потом найдите охотника взять на себя такую обузу. Не найдете!»

Как видим, нового хозяина над зеками уже нашли, а вот почти полтора миллиона долларов на их каждодневный прокорм и не искали — негде.

Прежде чем пугать Степашина дальше, я все-таки попытаюсь не давать ему слишком много поводов для паники. Во-первых, тюремные и лагерные заборы покамест не рухнули, зековская пайка хоть и мала, но в голодные обмороки, не в пример армии, падают нечасто. Во-вторых, худо ли, бедно, но процентов 70 узников помаленьку трудятся, за последние полгода два триллиона с лишним рублей государству подарили.

Словом, если смотреть на лагерный пейзаж глазами генералов из МВД, немногое печалит глаз. Да, в СИЗО почти душегубка, спят по очереди, в одну и ту же камеру среди пока здоровых могут напихать и туберкулезников — но ведь сидят же, не рыпаются! Да и в зонах от бунтов бог пока миловал: чуть что, загрохочет лагерный спецназ своими пудовыми ботинками, огреет каждого, кто под руку попадется, дубинками, вот вам и порядок.

А локальные зоны какой молодец придумал? Вроде бы в одной колонии собрали тысячу-другую зеков, а вышло, что кроме общего забора еще десятки похожих понаставили — для каждого отряда вроде как бы своя тюрьма. А какие выдумщики изобрели для зеков, кроме уймы уже существующих наказа-ний, еще одно: водворение в единое по-мещение камерного типа — ЕПКТ? Зап-рут туда человека, доверия не внушающего, а выпустят через год — каково? На прошлогоднем совещании лагерных начальников в Новосибирске заместитель начальника УВД Тюменской области полковник Сидоров этими ЕПКТ долго радовал зал: здесь, говорил он гордо, достигается полная изоляция осужденных, исключается доставка к ним информации, а жесткие требования, помноженные на богатый опыт оператив-но-режимного состава колонии дает просто чудо-результаты — разные там авторитеты пребывают в трудах и вообще ходят по струнке. А, на всякий случай, каждый их шорох слушает специальная группа быстрого реагирования. «Указанная группа, — особо нажимал полковник, — занимается по специальной программе, умеет владеть табельным оружием, приемами рукопашного боя, постоянно находится в боевой готовности».

Новому лагерному хозяину не худо поучиться у своих предшественников искусству создавать разные там правила, наставления, приказы и указания, не слишком о них трубить и в действие вводить неслышно, единым махом. К примеру, многие зеки и пекущиеся о них правозащитники уже привыкли, что с 1988 года угодивших в карцер или в штрафной изолятор узников уже не морят через день голодом. И вот на тебе: приказ МВД РФ от 15 января 1993 года вновь ввел для наказанных пониженную норму питания. Каюсь, узнал я об этой новации недавно, да и то из редкого в России документа: апрельского доклада неправительственной организации «Международная амнистия», которую в «Огонек» прислали из Лондона.

Меня больше всего умиляет, что полный провал задуманных еще в конце 80-х реформ в ИТУ, возвращение к силовым и жестоким мерам воздействия на заключенных сегодняшние руководители МВД и его лагерного ведомства упорно именуют именно реформами в действии и трезвонят об этом на каждом брифинге. На совещании, о котором я уже упоминал, курирующий лагеря и тюрьмы заместитель министра внутренних дел РФ Петр Мищенков просто потряс меня таким вот откровением: «Надо отметить, что вопреки сложившейся критической ситуации уголовно-исполнительная система не только решала задачу выживания, но и продолжала совершенствоваться. В целом с задачей исполнения наказаний система справляется. Имеются положительные тенденции в укреплении правопорядка в местах лишения свободы, что подтверждает правильность осуществляемых реформ, разумное сочетание мер, стимулирующих правопослушное поведение, с мерами принуждения».

Прилежно прочитав все доступные мне выступления уважаемого генерала, я начинаю думать, что он со своими соратниками по-своему прав. Вот он перечисляет события, благотворно сказавшиеся на деятельности подчиненного ему ведомства: приняты Закон о содержании под стражей, Уголовный кодекс, постановления правительства о федеральной целевой программе трудовой занятости осужденных, о мерах по обеспечению условий содержания в СИЗО. Особенно много восторгов по поводу того, что в январе 1996 года президентом была одобрена концепция реорганизации уголовно-исполнительного наказания до 2005 года. Там будет! Там намечено! Там предусмотрено! Извечное спасение наших чиновников: чем дольше срок исполнения, тем труднее спросить за результат.

На одном из брифингов спрашивают: а что уже сделано за полтора года после прекраснодушных задумок? Отвечают: в Москве построен новый СИЗО для женщин. Строится еще один. А если спрашивающие не угомоняются, звучит все то же: нет денег.

И все же: положим, что решение президента, которое предвосхитил премьер, состоится. Тогда перед Степашиным дилемма: или чохом брать к себе в Минюст Главное управление исполнения наказаний из МВД, или создавать на его обломках собственную службу? Он не может не понимать, что генералы и офицеры, которых будет сватать к себе под начало, воспримут эту весть без восторга. Как известно, Минюст ведомство сугубо гражданское, офицерского корпуса в нем нет — что, расставаться с погонами? С таким трудом накопленной выслугой лет и невиданной для минюстовских сидельцев пенсией? Уймой льгот, за которые только и держатся оперы, режимники, воспитатели по всей нашей лагерной стране? Повторяю: это будет первый вопрос, который задаст себе всякий тюремщик, перед которым замаячит вполне реальная перспектива остаться без погон. Не пойдет Степашин и на другую крайность: оплачивать труд тех, кого удастся к себе сманить так же, как это было у Куликова. И дело вовсе не в деньгах, их, вероятно, можно будет и выпросить — что скажут остальные сотрудники Минюста в Москве и в областях? Что в новой службе платят вдвое, если не втрое, больше и не плохо бы в нее перебежать?

Ситуация зеркально похожа на ту, которую в ИТУ только что пережили: не все знают, что с января нынешнего года из колоний ушли последние подразделения внутренних войск их часовые больше не стоят на вышках, не конвоируют спецвагоны. Два года назад происходило весьма похожее: начальники колоний зазывали на конвойную службу контрактников и буквально умоляли офицеров ВВ переходить под свое начало, благо что и деньги, и льготы оставались теми же. И тут сговорились не с каждым: одно дело чувствовать себя войсковым офицером, другое — лагерником. Да и с контрактниками намаялись изрядно: там, где колоний полным-полно (Урал, Крайний Север), а народу негусто, где найдешь служивого человека? Десятки колоний охраняют сейчас те, кого в былые времена и грузчиком-то бы не взяли: или родственники осевших там зеков, или сами зеки, после отсидки не отважившиеся ехать на Большую землю. Что подчас творят эти конвойники — другая тема.

Правда, к чести и МВД, и командования его внутренних войск в смене караула обошлось без спешки, она растянулась на два года и предполагаемого развала охраны преступников удалось избежать.

Будем утешать себя тем, что и ведомственные перемены не произойдут в авральном порядке, что срок для них будет выделен достаточный и не все абсолютно зеки назовут Степашина хозяином. Пусть на первых порах это будут инспекции исправительных работ (в большинстве там служат гражданские), да две-три колонии для малолеток.

А Степашин пусть привыкает покуда к новой своей должности — Хозяина. Что бы он ни сделал — в зонах об этом узнают мигом. И тогда уж решат, пришелся ли он этой публике по сердцу. Случится так — все у него получится.

Фото ИТАР-ТАСС