В ЯРОСЛАВСКИХ ЛЕСАХ ОБЪЯВИЛИСЬ КУРДЫ

Страна

Появление курдского «десанта» объяснилось быстро. Одно из ярославских предприятий по причине экономических трудностей выставило на продажу свой бывший пионерлагерь. Его купил Международный Союз курдских общественных организаций — организация, официально зарегистрированная в Минюсте России.

— Лагерь под Ярославлем мы купили для того, чтобы предоставить курдам-беженцам убежище, — рассказывает директор лагеря «Солнечный», член правления Международного Союза курдских общественных организаций Азиз Мамоян. — Нужда в таком поселении огромная. В мире насчитывается около пяти миллионов курдов-беженцев.

Население лагеря, который по замыслу его хозяев должен со временем превратиться в курдский поселок, живет по принципу общины. Всякий прибывающий сюда отдает имеющиеся деньги в общую кассу и получает обеспечение из общего котла. В день нашего приезда в «Солнечный» все мужчины дружно курили «Pall Mall», закупленный снабженцами на месяц вперед. Утро начинается для всех с зарядки. Каждый по графику обязан дневалить по кухне, пасти коров, принимать участие в благоустройстве лагеря и во всех «культурно-массовых» мероприятиях: концертах самодеятельности, политических дискуссиях.

— Народ к нам прибывает небогатый, — говорит Азиз. — Мы существуем в основном на пожертвования курдских коммерческих структур, в том числе и зарубежных. Но сидеть на шее покровителей не собираемся. Недавно зарегистрировали свою первую фирму. Думаем заняться переработкой сельхозпродукции, торговлей.

«Солнечный» — это поселение Рабочей партии Курдистана, хотя официально таковым не считается. На самых почетных местах висят портреты лидера РПК Абдулы Оджалана. Вход в столовую осеняет знамя Фронта национального освобождения Курдистана (ФНОК), созданного Рабочей партией. Газета «Стон Родины», выпуск которой с колес наладил директор «Солнечного» Азиз Мамоян, начинается и кончается похвалами в адрес РПК.

Деятельность РПК запрещена не только в Турции, но и в Германии. Поводом для этого послужили события 1995 года, когда произошли столкновения курдов, проживающих в Германии, с местной полицией. Между тем в середине 80-х годов Германия, проявив гуманность, предоставила курдам статус беженцев, открыла для них двери своего дома. Вдруг и в России курды станут очагом напряженности и насилия?

— Это исключено, — горячо возражает Азиз Мамоян. — Конфликт с немецкими властями вызван в основном нападениями курдов на турок-эмигрантов, их дома, офисы. Когда в немецких газетах печатают фотографии турецких солдат, которые позируют перед объективами с отрубленными головами курдов, трудно сдержать гнев. В России никогда не было турок-эмигрантов и не будет. Наши враги сюда никогда не поедут. И не потому, что здесь условия жизни хуже. Россия в отличие от Германии не входит в НАТО. К тому же ее симпатии всегда были на стороне курдского народа. На друга курд никогда не поднимет руку.

Мы разговариваем с Мамояном в его штаб-квартире, небольшом кабинетике, в котором мирно сосуществуют фотографии, присланные из курдских партизанских отрядов, и портрет Ленина, оставшийся от прежних хозяев лагеря. Новый современный компьютер соседствует с печкой-«буржуйкой», приведенной в «боевое» состояние в связи с приближающимися холодами.

«Солнечный» превратился в перекресток совершенно разных миров. Курдская певица Чинара приехала сюда из Казахстана. Жила в Алма-Ате в престижном районе, по соседству с Кунаевым. «Сбежала от сытого достатка, стыдно купаться в роскоши, когда твой народ испытывает лишения», — говорит она. Ее подруга по «Солнечному», Бынаваш Авести, из Франкфурта-на-Майне. Дочь курда-эмигранта привели в Россию антикурдские настроения. «Надоело ощущать себя человеком второго сорта, ловить на себе подозрительные взгляды. Здесь я себя чувствую своей среди своих, хотя условия жизни оставляют желать лучшего», — рассказывает Бынаваш.

А для израненного партизана-курда из Ирака Абдрахмана Мурата после скитаний с женой и четырьмя детьми «Солнечный» — это рай, спасение от голодной смерти. Он, где легально, где нелегально, пешком пересек Иран, Турцию, Азербайджан, Грузию, прежде чем оказался в России. Спал под небом, питался чем бог пошлет. В лагере его и его семью обули, одели, накормили. Жене нашлась работа на кухне, детям представилась возможность получить образование. Сам Мурат, вспомнив, что когда-то был учителем английского языка, снова преподает. А в свободное время пишет книгу по истории курдского народа. «Никогда не смирюсь с тем, что курдов лишили Родины, — говорит он. — Поправлю здоровье и, как только представится первая возможность, снова пойду в партизаны».

Все без исключения в лагере охвачены идеей борьбы за освобождение Курдистана. Даже маленькие дети гордо вскидывают руки с пальцами, разведенными в виде буквы «V»: «Виктория! Мы победим!»

Но сколько ждать победы, не знают ни они, ни взрослые. Ни в «Солнечном», ни за пределами его.

Фото
С.Метелицы

Рабочая партия Курдистана с 1984 года ведет открытую вооруженную борьбу за национальные права курдов — создание автономии, а в конечном счете — курдской государственности. После первой мировой войны и распада Османской империи принадлежавшие последней районы Курдистана отошли к возникшим на ее территории государствам — Турции, Ираку и Сирии. Численность курдов оценивается в 30 — 40 миллионов человек. Только в Турции их проживает, по разным сведениям, от 10 до 20 миллионов человек. Курды являются единственным в мире многочисленным народом, не имеющим национально-территориальных образований.

Турецкие власти вообще не признают курдов, обязав их при рождении поголовно записываться турками, и отказываются вступать в какой-либо диалог с РПК, объявив ее террористической организацией.

За время противостояния РПК с турецкой армией с обеих сторон погибло до 35 тысяч человек. По курдским данным, турецкая армия уничтожила более трех тысяч курдских деревень. В то же время растет численность вооруженных формирований РПК. В настоящее время они, по оценкам курдов, насчитывают свыше 30 тысяч человек.

Боевые действия в юго-восточных провинциях Турции тяжелым бременем лежат на экономике страны. Ежегодно Анкара расходует на войну до девяти миллиардов долларов — почти 30 процентов бюджета.