Куда: 125080, Москва, ул. Врубеля, д. 4, корп. 1. Кому: организаторам конкурса "Лотерея-2000".
Копия: 103097, Москва, ул. Ильинка, 9; Михаилу Задорнову, министру финансов.
Касательно: чтобы было счастье.
Уважаемые организаторы конкурса!
Уважаемый Михаил Михайлович!
Мне посчастливилось узнать о том, что еженедельник "Коммерсантъ-Деньги" объявил конкурс на лучшую концепцию национальной лотереи, еще до того как, этот номер был сдан в печать. И одним из первых прислать свои предложения. Но не потому, что я сам работаю в этом журнале. А потому, что свои идеи я сформулировал еще в октябре прошлого года. Тогда же они были опубликованы (см. "Коммерсантъ-Деньги" #40, 1998).
Подозреваю, что вам (прежде всего, конечно, вам, Михаил Михайлович) лень рыться в подшивке, а потому вкратце напомню, о чем тогда шла речь. Речь шла об организации внутреннего с выигрышами облигационного займа (или, как его еще называли, лотерейного займа), который очень помог нашему правительству решить бюджетные проблемы в 60-х годах прошлого века. Устроен заем был следующим образом. В обращение выпустили пятипроцентные выигрышные билеты номиналом 100 рублей. Срок обращения — 60 лет с возможностью досрочного погашения отдельных серий, определявшихся два раза в год в ходе специального тиража (по сути, лотереи). Человеку, чей билет попадал в тираж, выплачивалась погасительная премия (со временем она должна была повышаться с 20 до 50 рублей). Существовал еще денежный приз — от 500 до 200 тыс. рублей. Его получатели определялись в ходе тиража, проводившегося перед тиражом погашения. Причем счастливый билет продолжал участвовать в розыгрышах и дальше и теоретически мог радовать владельца до тех пор, пока не попадал в тираж погашения.
Успех у тех займов был колоссальным. Вот я и предложил воспользоваться опытом предков, благо изобретать ничего не надо. Так, доработать некоторые технические детали. Есть, однако, одна опасность, которую в начале века сформулировал министр финансов граф Витте: "Лотерейные займы оказывают вредное влияние на народную нравственность и благосостояние, поощряя страсть к игре и легкой наживе и отвлекая капиталы от производительного помещения". Поэтому царское правительство и ограничилось только двумя выпусками выигрышных займов.
Куда активнее оно использовало другой инструмент, о котором я тогда не рассказал, хотя он тоже содержит элементы лотереи. Причем если выигрышные облигации позволяли в кратчайшие сроки мобилизовать в казну средства населения, то инструменты, о которых пойдет речь ниже, помогали максимально отсрочить время окончательного расчета с кредиторами, то есть, по-современному, решить проблему увеличения сроков займов.
Итак, самыми распространенными государственными ценными бумагами до революции были облигации вечных займов — ренты. Накануне первой мировой войны именно на них приходилась основная часть внутреннего долга. Иными словами, облигации были очень популярными как среди правительства, так и среди населения. Почему ренты были интересны казне, понять довольно просто. Выпуская их, государство брало на себя лишь одно обязательство: регулярно (как правило, два раза в год) выплачивать владельцам облигаций оговоренный процент. Что же касается суммы основного долга, то "правительство не обязывалось платить в точные положительные сроки". То есть могло вообще никогда не погасить облигации, но оставляло за собой право (и с показательной регулярностью им пользовалось) рассчитаться с кредиторами. Правительство выкупало ренты на бирже, когда их курс падал, и проводило тиражи, то есть лотереи, погашения. Один или два раза в год собиралась очень представительная компания (совет госбанка, депутаты от всех сословий и т. п.), в ее присутствии раскручивался барабан, оттуда извлекались картонные карточки с номерами серий, подлежащих погашению по номинальной стоимости.
Объяснить популярность вечных займов у населения несколько сложнее, но при известной начитанности тоже можно. Во-первых, процент по рентам был, как правило, выше, чем по банковским депозитам. Во-вторых, тиражи погашения проводились исправно, а деньги выплачивались без всяких дефолтов. В-третьих, всегда существовала возможность продать облигации на бирже. Были и другие варианты их использования. Например, ренты принимались (цитирую текст, написанный прямо на ценной бумаге) "въ обезпеченiе исправности исполненiя подрядовъ и поставок съ казною и разсроченнаго платежа акциза за вино".
"С другой стороны,— цитирую уже графа Витте,— опасность этой формы займов заключается в том, что, освобождая правительство от заботы о погашении государственных долгов, она может повести к более легкомысленному пользованию государственным кредитом". Такая легкомысленность проявилась, в частности, 3 февраля 1918 года, когда большевики взяли да аннулировали все царские долги, в том числе и облигации вечных займов. Так что сегодня их можно встретить разве что в музейных и частных собраниях. А потому пока выигрышными займами предлагаю и ограничиться. И всем тогда будет счастье. Прежде всего вам, Михаил Михайлович.
ЮРИЙ КАЛАШНОВ
СЧАСТЬЕ — ЭТО КОГДА ВЕРХИ МОГУТ ПРОДАТЬ, А НИЗЫ ХОТЯТ КУПИТЬ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОБЛИГАЦИИ. ДЛЯ ЭТОГО НУЖНО УСТРОИТЬ ЛОТЕРЕЮ — СДЕЛАТЬ ОБЛИГАЦИИ ВЫИГРЫШНЫМИ, А ВЫИГРЫШИ КРУПНЫМИ