Очередь в победители

Сегодня в России верхний управленческий эшелон занимают люди, которые отметили или вот-вот отпразднуют свои 60. И на пенсию они не собираются. За шестидесятилетними, однако, стоит длинная очередь. К прилавку власти хотят многие

Лев Лурье, историк

Для России год рождения — важнейший пункт анкеты. Не социальное происхождение, национальность, образование — именно год рождения.

Более полувека назад немец Карл Мангейм написал статью, которая положила начало теории поколений. Мангейм различал три уровня специфической близости, связанной со сверстничеством. Первый — демографический: все, кто родился более или менее одновременно. Второй — ровесники из одной страны и одного социального класса. И, наконец, третий уровень, с которым работал Мангейм, generational group — сверстническая группа: ровесники, определяющие культуру и путь двух предыдущих уровней, те, кто придумывает, маркирует культуру сверстников.

На Западе в социальной системе давно ничего не меняется драматически. Другое дело — Россия. Для нас, людей периферии, годы рождения поэтому становятся важнейшей частью анкеты, определяющей судьбу. Для них важно — католик, протестант, белый, черный, мужчина, женщина. А у нас те, кто родился в 1890-х или в 1920-х, самим фактом рождения подставили голову под такие события, когда ни конфессия, ни пол не имели ни малейшего значения.

И когда немец Мангейм опубликовал свою теорию, он вряд ли предвидел, что бережная передача власти и, главное, ценностей от Аденауэра — Эрхарда — Коля, тихое стремление немца к тому, чтобы унавоживать свой садик, отменяет его собственную теорию.

Впрочем, в других широтах и долготах теория Мангейма выглядит убедительно. Есть территории, где каждые 10 лет государство имеет обыкновение говорить гражданам что-нибудь новенькое. Все, что вы помнили, вы должны забыть до такой степени, что если вспомните, то мы вас умучим. Любили красное — любите трехцветное, молились двумя перстами — молитесь тремя.

Девять поколений выкинули портреты прошлых кумиров: Николая меняли на Керенского, того на Ленина, Ленина на Сталина, потом на Хрущева и т.д. Каждое следующее поколение школьников воспитывалось под новым портретом и с новыми лживыми взрослыми. Такова специфика нашей одной шестой части суши.

Тот же Мангейм разумно ввел идею осевого события. По-русски — того момента, когда меняют портреты. В школе висят одни портреты, а в университете — другие.

Окна возможностей

Осевое событие (освобождение крестьян, смерть Сталина, арест Ходорковского) закрывает одни окна возможностей и открывает другие. Скажем, те, кто родился в 1890-е, стали маршалами Великой Отечественной, а их сверстники основали акмеизм и футуризм. Но зато ни тем, ни другим никогда было не стать депутатами Думы или лидерами легальной оппозиции.

Есть годы, благоприятствующие рождению физиков-ядерщиков (1900-е), правозащитников (конец 1930-х), великих русских писателей (1820-е), террористов (1850-е).

И власть, как правило, принадлежит сверстникам. Одноклассники, однополчане, сослуживцы получают шанс одновременно и держатся за него долго.

Сталинская элита — дети "великого перелома" 1929 года: Никита Хрущев родился в 1894-м, Николай Булганин, Анастас Микоян и Николай Ежов — в 1895-м, Андрей Жданов и Георгий Жуков — в 1896-м, Иван Конев — в 1897-м, Лаврентий Берия — в 1899-м, Георгий Маленков и Михаил Суслов — в 1902-м. Зато в эти годы не рекомендовалось рождаться писателями (вспомним судьбу Андрея Платонова и Михаила Зощенко).

Следующая группа советских вождей выдвинулась в 1937-м, когда им расчистили места на самом верху (Николай Подгорный — 1903 года рождения, Алексей Косыгин и Михаил Первухин — 1904-го, Леонид Брежнев — 1906-го, Андрей Громыко --1909-го).

С конца 1960-х и до середины 1980-х вход в Кремль закрылся. До самого верха не удалось добраться, например, ни одному из "поколения фронтовиков", людей, которым в год смерти Сталина было к 30-40. Не преуспели ни Александр Шелепин, ни Владимир Щербицкий, ни Петр Машеров (все они --1918 года рождения). Не стал ни генсеком, ни предсовмина и Григорий Романов (1923-й). Единственное исключение, правда, уже в следующую эпоху,— Егор Лигачев (родившийся в 1920 году). Зато сверстники политических неудачников — Александр Солженицын, Василь Быков, Виктор Астафьев, Виктор Некрасов — прославили русскую прозу ХХ века.

Шестидесятники — сверстники Лужкова и Примакова. Учились в мужских послевоенных школах, смотрели трофейные кинофильмы. Те, для кого борьба с космополитизмом и реальная поножовщина, любовь к джазу и комсомолу были соединены вместе. Родившиеся в 1930-е, как во французском фильме "Замороженный", содержались в "холодильнике" советской власти в ее самый блестящий и самый мрачный период и вдруг вышли на просторы Фестиваля молодежи и студентов. Удачливее этой когорты в российской истории разве что шестидесятники XIX века (от Николая Первого — к великим реформам).

Но к настоящей власти их, так же как и фронтовиков, не подпускали — они остались к 1982 году в лучшем случае директорами НИИ и заводов, секретарями обкомов. Поколению Николая Рыжкова (1929-й), Эдуарда Шеварднадзе (1928-й), Евгения Примакова (1929-й), Михаила Горбачева и Бориса Ельцина (1931-й), Юрия Лужкова (1936-й), тем, кто родился на рубеже 1920-х и 1930-х, шанс дали, когда им было уже за 50.

При этом в других сферах шестидесятники блистают массой реализованных судеб: Олег Ефремов, Эльдар Рязанов, Леонид Гайдай, Василий Аксенов, Алексей Герман, Иосиф Бродский, Сергей Довлатов, Владимир Высоцкий...

Дети Победы

Следующими стали семидесятники: их отцы победили в войне, они родились при Сталине, в школу пошли при Хрущеве, молодость прошла во времена Брежнева. Выросли на Валентине Пикуле, Алле Пугачевой, Илье Глазунове. Вступали в партию, но рассказывали анекдоты о Ленине. Жизненный идеал — триада "дачка, тачка, собачка".

Осевым годом для них стал 1991-й. Горячо поддержали Бориса Николаевича, выкинули партбилеты, из подполковников стали генералами в 1990-е. Взяли власть в 2000-м, в свои 50 лет, и уступать ее в 65 просто так не будут.

Вообще же говоря, выжили и сохранились среди семидесятников немногие: брежневская система закрыла путь не только на генеральские должности, но и в литературу, живопись, кино. А в 1990-е не всем повезло, как игрокам нынешней команды Путина. Большинство тех, кто выходил на митинги в 1991-м, оказались не у дел. И все же из этого поколения — Владимир Сорокин, Татьяна Толстая, Леонид Десятников. Правда, известность к ним пришла только в перестройку.

Следующими в очереди стоят пятидесятилетние — поколение, родившееся в 1960-е; пока оно определяет большой и средний бизнес. Александр Мамут — 1960 года рождения, Владимир Потанин — 1961-го, Захар Смушкин — 1962-го, Михаил Фридман - 1964-го, Михаил Прохоров и Алексей Мордашов — 1965-го, Дмитрий Рыболовлев, Роман Абрамович, Михаил Куснирович и Сулейман Керимов — 1966-го, Олег Дерипаска — 1968 года.

Они еще застали советскую власть, мелкую фарцовку, комсомольский бизнес, макароны с сосисками. Кто-то вступил в КПСС, кто-то побывал на зоне. Рисковые ребята: их сверстники-бандиты уже давно лежат в земле сырой под огромными гранитными памятниками. Большой власти они еще не получили, но зато все остальные радости — при них. Яхты, модели, звезды Мишлена. Эпикурейцы: в Сегежу, к сверстнику Михаилу Ходорковскому, не хотят.

Во власти (и в оппозиции) люди этой возрастной генерации, пятидесятилетние, присутствуют, правда, на вторых ролях: Алексей Кудрин и Игорь Сечин --1960 года рождения, Сергей Кириенко и Алексей Миллер — 1962-го, Владислав Сурков и Вячеслав Володин --1964-го, Дмитрий Медведев — 1965-го.

Это поколение вошло в трудовую жизнь с началом перестройки, когда как раз легализовали рок, а чуть позже — журналистику. Меж тем генерация, давшая столько известных журналистов, принесла только одного писателя всероссийской известности — Виктора Пелевина (1962 года рождения).

Коммунизма не застали

Родившиеся в 1970-е пионерами еще были, а комсомольцами или членами партии уже нет. Их детство и юность пришлись на перестройку и Ельцина, а молодость — на "тучные" годы. Это генерация Сергея Шнурова (1973-й), Ильи Пономарева (1975-й), Алексея Навального (1976-й), Сергея Удальцова (1977-й), Ивана Урганта и Земфиры (1978-й), Марии Алехиной из Pussy Riot (1979-й). Читатели "Афиши" и "Большого города", путешественники, велосипедисты, словом — хипстеры. Их потолок — интернет-бизнес, квалифицированная менеджерская работа. По-настоящему богатыми в этой генерации стали немногие, влиятельными - единицы.

И, наконец, родившиеся в восьмидесятые. Чеченские войны — школьные воспоминания, осевое событие — зима 2011 года. Благополучные детство и юность — бурная молодость. Именно среди них — множество тех, кто совсем разуверился в Родине и готов валить, и тех, кто составляет большинство подсудимых на "Болотном процессе". Лучшие места разобраны дедами, отцами, старшими братьями. Выбор — офисный планктон, отъезд, протест — рискованный и, возможно, обреченный на неудачу.

Очередь чревата

Американский историк Сэм Рамер называл 1917 год "революцией фельдшеров".

Российская предреволюционная политическая элита была практически недоступна даже для самых способных людей, не принадлежавших к потомственным дворянам, не составлявших и одну сотую населения. Если даже лидеры монархических партий, профессора, депутаты и промышленники понимали: они ни на что не в силах повлиять, то что говорить о более молодых.

Унтерам Василию Чапаеву и Семену Буденному, матросам Железняку (Анатолию Железнякову) и Павлу Дыбенко быть офицерами при старом режиме не светило. Павел Филонов и Казимир Малевич не стали бы профессорами Государственного института художественной культуры. Ни Шкуро, ни Унгерн, ни Тухачевский, ни Фрунзе никогда бы не стали известны военным историкам. Никто бы в мире не узнал ловкого дипломата Литвинова, финансиста Сокольникова, исчадие ада — Дзержинского.

Булгаков пишет в "Белой гвардии" о лихом петлюровском полковнике Козыре-Лешко: "Всю свою жизнь Козырь был сельским учителем. А рассвет четырнадцатого декабря восемнадцатого года застал Козыря полковником петлюровской армии. Произошло это потому, что война для него была призванием, а учительство лишь долгой и крупной ошибкой. Происходит это, надо полагать, от несовершенства нашего социального строя, при котором люди сплошь и рядом попадают на свое место только к концу жизни. Козырь попал к сорока пяти годам. А до тех пор был плохим учителем, жестоким и скучным".

Согласно Карлу Мангейму каждое поколение получает для своих харизматиков "окно возможностей". Меж тем российские Козыри-Лешко ждут места. Сидят в офисах, охраняют магазины, добывают нефть и газ. Будь вертикальная социальная мобильность такой, как в 1990-е, и они бы могли стать политиками, командармами, хозяевами компаний, публичными интеллектуалами.

Сегодня, однако, с карьерными горизонтами в России проблема. Очередь в победители растет, конца ей не видно. Скоро начнут толкаться.