В жизни автомобилиста, как известно, две радости: покупка машины и ее продажа. Впрочем, нет. Так было, как теперь принято говорить, до дефолта. Этой осенью поменять машину стало гораздо труднее. В этом на собственном опыте убедился корреспондент "Ъ" Сергей Тягай.
У меня была двухлетняя "девятка". Купил я ее с пробегом всего 20 тыс. и несколько месяцев был совершенно счастлив. Проблемы начались позже. Проездив лето, я обнаружил, что мне предстоит менять шаровые опоры, амортизаторы, спидометр, тормозные шланги, масло, фильтры, левый стеклоподъемник. Придется также почистить засорившийся карбюратор, купить мотор стеклоочистителей, вставить новое лобовое стекло, починить распределитель зажигания и заварить выхлопную трубу.
Поговорив с друзьями, давно пересевшими на подержанные иномарки и не знающими особых хлопот, я стал готовиться к продаже машины. Ремонт занял неделю, обошелся в $400 и на всю жизнь испортил мои отношения с трудящимися ближайших автосервисов: я так и не понял, почему Шурик забыл завернуть какую-то гайку, а Толян исправил карбюратор так, что педаль газа больше не имела отношения к разгону автомобиля. Самый приличный из слесарей — Ромазо — просто сказал, что уже убрал инструменты и теперь, чтобы плотнее завернуть масляный фильтр и устранить течь, мне придется приехать через три дня.
По объявлению
В начале сентября в газету "Из рук в руки" был нанесен первый визит. "ВАЗ-21093, 1996 года, белого цвета, пробег 32 тыс. км, полностью укомплектован, ремонта не требует, летней эксплуатации, гаражного хранения. $5,2 тыс. Торг". Осенью прошлого года я купил эту машину почти за $6 тыс., поэтому цена казалась мне вполне адекватной.
Прошло две недели. Автомобилем никто не заинтересовался. Ни одного звонка! Подождав еще немного, я начал снижать цену. Сначала $500, потом еще $300. Без результата. Через неделю — еще $300. Отец страшно злился и кричал, что машину нельзя продавать дешевле, чем ты ее купил. "В 80-м я купил одиннадцатую модель 'Жигулей' за 3 тыс. рублей. Через несколько лет продал ее за 3,5! Ваше поколение не умеет беречь вещи!" — негодовал он. Все мои объяснения, что сегодня подобные спекуляции невозможны, до него не доходили.
Первый покупатель появился среди ночи. Подвыпивший голос с украинским акцентом деловито справился о цене.
— Начнем с четырех тысяч.
— Столько стоит новая. Давайте три тысячи...
— А вы не хотите сначала посмотреть?
— Хорошо, завтра около метро "Профсоюзная", в 11.00.
Сверкающий автомобиль был в условленном месте задолго до назначенного времени. Я прождал больше часа — никто так и не появился. Желание продать автомобиль постепенно превращалось в навязчивую идею. Я повесил бумажку "Продаю" на саму машину, дал информацию в Internet, предлагал ее друзьям и знакомым, развесил объявления близ находящихся в округе кооперативных гаражей. Все тщетно. От объявлений в газете толку не было, изредка звонили агенты каких-то фирм и предлагали разместить объявление о продаже моей машины в каких-то своих сетях.
Оставалось попытать счастья на автомобильной толкучке.
На рынке
Для начала я решил посмотреть, что там продают и по каким ценам. Выбор пал на Люберецкий рынок. И увиденное там меня потрясло. Столь низких цен как на отечественные, так и на импортные автомобили я не видел ни разу в жизни. К примеру, Audi-80 ("бочка") 1990-1991 годов, еще летом стоившую $6-7 тыс., можно купить за $4-5 тыс., за Volkswagen Passat 1990-1991 годов раньше просили $8-9 тыс., сегодня — $7-7,5 тыс., а BMW-525 1988-1991 годов, продававшаяся за $10-13 тыс., сегодня стоит всего $8 тыс.
Машин было столько, что редкие покупатели были вынуждены дожидаться вечера, чтобы автомобиль мог покинуть площадку: плотные ряды машин рассасывались только к ночи. Администрация рынка вела предварительную запись на въезд на месяц вперед.
Такая же ситуация была в Солнцево и Балашихе. Усталые, злые, небритые перегонщики подержанных иномарок говорили, что готовы на убытки, лишь бы избавиться от машины и уехать в родной Урюпинск. И если импортными машинами хоть изредка, но интересовались, то к "Жигулям" никто даже не подходил.
Окончательно сразило меня очередное снижение отпускных цен на новые "Жигули". С начала октября новая "десятка" сходила с завода за $3,7 тыс. Все! Я был обречен на инвестиции в шипованную резину, а мой автомобиль — на купания в соляных ваннах, легко разъедающих самое стойкое антикоррозийное покрытие. В последнем своем объявлении со злости и отчаяния я написал: "ВАЗ-21093, 1996 года, пробег 30 тыс. км. Небитый, некрашеный. Юридически чистый. Без проблем. Продаю $100".
Я сразу же пожалел об этом. Заинтересовавшемуся молодому человеку мне пришлось объяснять, что это опечатка и машина стоит несколько дороже. Он посоветовал мне не волноваться: мол, если машина ему понравится, то и о цене договоримся.
Род занятий человека, прибывшего на встречу со мной на новой BMW с тонированными стеклами, не оставлял сомнений. Не здороваясь, он открыл крышку капота моей машины и посмотрел на номера кузова. Хорошо наметанным глазом "браток" сразу определил перебитые цифры (год назад машину угнали и успели перебить номера) и попросил техпаспорт. Несмотря на то что в документ были внесены соответствующие исправления, покупатель заявил: "В твоей тачке для меня ценна только правая часть — с номерами кузова. Я бы ее вырезал автогеном, а остальное выбросил бы. Но тут кто-то уже поработал до меня. Извини".
На авось
Очередной покупатель нашелся через полтора месяца. Я долго рассказывал Олегу про свою идеальную машину, убеждал его в скором повышении цен и с жаром говорил, каких трудов стоило получить талон техосмотра до 2000 года. Он отвечал, что ищет чистую и ухоженную машину, а все рассмотренные им варианты были похожи на помойку. Я твердил, что моя машина — это именно то, что ему нужно, и он согласился посмотреть.
Перед встречей с потенциальным покупателем я на всякий случай решил хорошенько отмыть машину. Дождь шел уже неделю, и очереди на мойке не было. Самим мойщикам делать было нечего, и поэтому они предложили вымыть еще и двигатель. Заглох он метров через 200 после мойки. До встречи с Олегом оставалось меньше часа, а из трубы шел едкий черный дым. Все контакты, провода и свечи были в воде. 20 минут я пытался сам реанимировать машину — тщетно. Позвонившему Олегу (как я был прав, что оставил ему номер своего мобильного телефона!) пришлось наврать про пробку и умолять подождать еще немного.
Лишь через два часа, из которых час я провел на сервисе, я был на месте. Насквозь промокший мужик интеллигентного вида внимательно осмотрел машину и предложил $3,6 тыс. Я не поверил своим ушам. "Если согласны,— сказал он,— поехали к нотариусу, оформим доверенность. Деньги у меня с собой".
По дороге Олег рассказывал про пошатнувшийся бизнес, про зависшие в банке деньги и политику правительства. Меня же это совершенно не интересовало — я молился, чтобы по дороге с машиной ничего не произошло. Время от времени Олег удивлялся скрипам, шуму в салоне, неудобным сиденьям и прочим мелочам, характерным для всех наших машин. "Вы должны понимать, что покупаете. С недостатками лучше смириться сразу". "Да,— с грустью согласился он.— Скорей бы этот кризис кончился".
Пока мы добирались до нотариальной конторы, она успела закрыться. Мы наведались еще в одну — та же история. И даже поиски частного нотариуса не увенчались успехом, так что оформление документов пришлось отложить на следующий день. Олег оставил $100 задатка, а я обещал найти первого владельца машины для оформления полноценной генеральной доверенности.
По дороге домой я позволил себе наконец расслабиться. И зря. На одном из светофоров на приборной панели загорелись все значки, запрещающие движение. Двигатель взвыл и заглох. Поверхностный осмотр результатов не дал, и в полном отчаянии я позвонил в "Ангел". Мастера в оранжевых костюмах поставили диагноз: "Все. Датчик Холла накрылся. Только менять". Я заорал, что завтра утром продаю эту машину и что нужно все починить во что бы то ни стало. "Ангелы" вошли в положение и пообещали вскоре вернуться. И действительно, ровно через 15 минут датчик этого проклятого Холла был заменен на новый. На следующий день мне оставалось только объяснить новому хозяину, как регулируются кресла...
Тот же Люберецкий рынок, те же небритые перегонщики и я с кучей денег в кармане. Заветный Ford Sierra 1992 года — седан с кондиционером, ABS и двухлитровым двигателем. Начинаю торг. Владелец легко опускается сначала до $5 тыс., потом до $4,5 тыс. Я прекрасно понимаю его желание продать машину и уверен, что можно опустить цену еще на $500. Но он ни в какую. Я оставляю номер телефона и говорю, что, если надумает, пусть перезвонит. Через два дня Ford был моим.