В Португалии на 88-м году жизни скончался австрийский художник Отто Мюль, один из четырех отцов-основателей венского акционизма, самый буйный в великолепной четверке.
Фото: www.kleinezeitung.at
Отто Мюль был старше остальных патриархов венского акционизма — Гюнтера Бруса, Германа Нитша и Рудольфа Шварцкоглера. Разница в 13–15 лет оказалась роковой: в 1943-м ему исполнилось 18, его призвали в армию, он дослужился до лейтенанта, участвовал в наступлении в Арденнах и едва избежал советского плена. Сын скромного бургенландского учителя, после войны он собирался продолжить династию: выучился на преподавателя немецкого и истории, но больше года в школе не продержался. Поступил в Венскую академию художеств — опять же на педагогическое отделение — и после лет десять занимался арт-терапией со страдающими нервными заболеваниями детьми. Знакомство с Брусом и Нитшем, тогда мальчишками, не имевшими за плечами военного опыта, перевернуло его жизнь еще раз.
Предчувствие студенческой революции едва ощущалось в затхлом воздухе Вены, консервативной, провинциальной и добропорядочной, загнавшей воспоминания о нацистском прошлом в глубокое подсознание. Первой уловив грозовые предвестья, банда венских акционистов принялась разряжать буржуазную атмосферу провокационными акциями в диапазоне от дадаистских выходок до языческих мистерий, испытывая на прочность лицемерие и ханжество сограждан. Ведь Вена была слишком толстокожа, чтобы почувствовать уколы ножа, дырявящего покрытый краской в манере информель холст: Мюль и его новые друзья понимали, что с живописью пора завязывать. В 1962-м он уже участвовал в трехдневной акции «Кровавый орган». В 1963-м был впервые арестован на две недели за буйства на «Празднике психофизического натурализма», в ходе которого на головы случайной публики из окна полетел буфет, набитый мукой и вареньем. А в 1968-м получил первый срок: сел в тюрьму на два месяца за участие в легендарной акции «Искусство и революция» в Венском университете – пощечины общественному вкусу, розданные тогда в большом количестве веселой компанией, сопровождавшей свою публичную лекцию мастурбацией и дефекацией, в том числе и на австрийский флаг, переполнили чашу общественного терпения.
Первопроходец кураторства Харальд Зееман, выставки documenta, движение Fluxus — Мюль тоже был полон решимости стереть границу между жизнью и искусством, но акции как форма, быстро ставшая фестивально-выставочной, а следовательно, буржуазной, его более не устраивали. Оставив вакханалии своим более юным подельникам, Мюль вернулся к живописи и вплоть до самой смерти продолжал экспериментировать с разными техниками экспрессионистского письма и коллажирования, каковые время от времени подкреплял очередным хулиганским, анархистским манифестом. Однако это было не главное: в 1970-м он основал в Вене не то коммуну, не то секту, позже названную Aktionsanalytische Organisation (Акционно-аналитическая организация; AAO), где был проведен его самый радикальный художественно-педагогический эксперимент в области жизнестроительства и выращивания нового, абсолютно раскрепощенного, естественного, как зверь, человека. Эксперимент по полному пересозданию человека и общества — фронтовика Мюля, видавшего разные формы тоталитаризма в лицо, не пугали тоталитарные утопии. Помещавшаяся вначале в Вене на Пратерштрассе, а затем переехавшая в городок Фридрихсхоф, ААО зиждилась на принципах свободной любви, общей собственности и коллективного воспитания детей без предрассудков. В золотые годы (середина 1980-х) она насчитывала порядка 700 человек. Однако в 1991-м коммунизму пришел конец — ААО распалась, а основатель сел в тюрьму на семь лет по обвинениям в педофилии и нелегальном обороте наркотиков. Закон смирился со многими завоеваниями венских акционистов, но сексуальное раскрепощение до первобытного состояния все же преследовалось уголовным кодексом. Все обвинения Отто Мюль отверг, отказался просить прощения и каяться, в заключении рисовал, писал картины и сочинял «Письма из тюрьмы». А выйдя на свободу, уехал из Австрии в Португалию, где вновь поселился в коммуне художников.
Он был обижен на родину — родина была обижена на него. Да, в 1998-м Мюля пригласили в Бургтеатр читать со сцены его «письма из мертвого дома» и устроили выставку тюремных работ в Музее прикладного искусства (МАК). Но зато на ретроспективе к 100-летию Сецессиона в том же 1998-м мюлевская картина-коллаж Keinen Keks heute, в карикатурном виде изображавшая вселенскую политическую оргию, подверглась атаке вандала, увидевшего в ней порнографию. Начался судебный процесс, и политический памфлет запретили выставлять в Австрии — решение удалось оспорить лишь десять лет спустя в Европейском суде по правам человека, когда Мюля уже рвали на части Лувр и MoMA и совсем недолго оставалось до открытия Музея венского акционизма в злополучном Фридрихсхофе. Все это время большую поддержку художнику в Австрии оказывал мятежный директор МАК Петер Невер, со скандалом уволившийся два года назад. Поколение бунтовщиков не без причины постепенно уходит.