Несмотря на то что запасы древесины в России огромны, промышленники говорят о дефиците сырья: леса, пригодные для разработок, с каждым годом все дальше "отодвигаются" от производств. Эксперты считают: у России нет альтернативы внедрению интенсивной модели лесного хозяйства.
Всего 49 лет
Экстенсивная модель лесопользования, то есть освоение новых территорий, требует все более серьезных вложений в строительство дорог и создание инфраструктуры — вдоль существующих магистралей лес вырублен, хорошего хвойного пиловочника практически не осталось. А интенсивная модель лесного хозяйства включает в себя несколько элементов: эффективное лесовосстановление, качественный уход за лесами в молодняках, проведение коммерческих рубок ухода и проведение сплошных рубок. Вся система мероприятий строится на жестком планировании — собственник рассчитывает, сколько спелого леса будет получено с участка, а перед проведением сплошной рубки точно знает, как будет проходить лесовосстановление.
Основное препятствие для внедрения этой модели в России — несовершенство отечественного законодательства, согласно которому арендатор никак не заинтересован в качественном проведении лесохозяйственных операций. Например, на сегодняшний день максимальный срок аренды лесного участка составляет 49 лет. За этот период времени даже при должном уходе сложно вырастить спелый высококачественный лес, можно только довести этот процесс до определенной стадии. При этом по истечении срока аренды участок выставляется на аукцион — и совершенно не обязательно попадает в прежние руки. Результаты всех многолетних трудов могут достаться новому хозяину, и это один из рисков, которые пугают лесопромышленников.
Многие специалисты еще на стадии принятия Лесного кодекса выступали против аукционной передачи лесных участков арендаторам. "Я входила в рабочую группу по разработке Лесного кодекса и еще тогда спорила с представителями Федеральной антимонопольной службы, которые настаивали на аукционах,— говорит Наталья Пинягина, GR-директор Архангельского ЦБК.— Лесные отношения имеют свою специфику. В России освоение лесных ресурсов происходило крайне неравномерно. Есть огромные таежные территории, освоение которых требует огромных инфраструктурных вложений. Сюда инвесторов нужно заманивать всеми возможными способами, экономически подогревая интерес к богатым ресурсом, но неразвитым в экономическом смысле лесным районам. На таких территориях, я думаю, было бы разумно ввести лесные концессии. Другое дело — леса вокруг крупных городов, которые по большей части выполняют рекреационные и защитные функции. Но и здесь аукционы не самый лучший механизм — ситуация, когда неэффективные арендаторы, успевшие "застолбить" лесные участки, не спешат их осваивать, а другие компании не могут развиваться из-за дефицита сырья, естественно, крайне негативно влияет на российский лесной сектор. С моей точки зрения, прежде всего необходимо на законодательном уровне закрепить положение, позволяющее без долгой волокиты расторгать договоры аренды с компаниями, которые не хотят или не могут осваивать расчетную лесосеку". С другой стороны, арендаторы, которые оформили участки лесфонда в аренду на 49 лет и добросовестно выполняют все условия договора об аренде, должны в лесном законодательстве получить право автоматически пролонгировать срок аренды еще на 49 лет.
Хозяйствование длиною в жизнь
Но даже если участок остается за прежним собственником, предприниматель не имеет права проводить финальную рубку деревьев моложе 80-100 лет. "Таким образом,— констатирует Илья Вервейко, заместитель директора по лесной стратегии группы "Илим",— желание выращивать лес у лесопользователя отсутствует". В качестве альтернативы лесопромышленники обычно приводят пример скандинавских стран, где установлена возможность проведения финальной рубки по достижении определенного среднего диаметра насаждений, а не их возраста, как в России. Если арендатору лесного участка благодаря хорошему уходу удалось вырастить дерево с нужными параметрами раньше чем через 80 лет, он может получить право рубки.
Чиновники Рослесхоза опасаются, что отмена возрастного критерия рубки может дать арендаторам возможность рубить 60-летние деревья, по-прежнему не обеспечивая работы по восстановлению леса. Это еще одно несовершенство законодательства — лесовосстановление измеряется посадкой, то есть появлением дерева на лесосеке. В то время как действительно восстановленным лес становится тогда, когда деревья сомкнулись, то есть участок дошел до состояния молодняка. Илья Вервейко подтверждает: правовыми актами действительно регламентируется процесс, а не результат — арендатор должен высадить определенное количество елочек, а смогут ли они выжить и вырасти, контролировать не обязан. Между тем как реальный результат, то есть количество прижившихся и пошедших в рост деревьев, составляет в среднем 15% от посаженного в случае семенной посадки и 25% — в случае посадки саженцев с открытой корневой системой.
Лиха беда начало
Начать внедрение интенсивной модели можно было бы с создания таких методов, которые стимулировали бы арендатора пользоваться качественным посадочным материалом и вести лесовосстановление по более эффективным технологиям. Начальник управления лесопользования и воспроизводства лесов Рослесхоза Александр Мариев приводит пример: лучше всего приживаются растения с закрытой корневой системой, но они же являются наиболее дорогими. Значит, можно изменить норматив посадки — если для лесовосстановления используется дорогой лесоматериал с закрытой корневой системой, то следует уменьшить количество саженцев на единицу площади, так как приживаемость таких саженцев гораздо лучше. Сегодня норматив составляет 4,5 штуки саженцев на гектар, а для растений с закрытой корневой системой он может быть в три раза меньше.
Правда, для того, чтобы обеспечить "правильными" саженцами свои лесные делянки, предприятия должны будут пойти на серьезные расходы: закупать их на стороне дорого. Поэтому "Монди СЛПК" уже несколько лет назад открыл в Коми питомник по выращиванию сеянцев древесных пород с закрытой корневой системой, создать собственный лесной питомник планирует сейчас и группа "Илим". "В любом случае независимо от того, удастся нам внедрить интенсивную модель в полном объеме или нет, мы будем переходить на использование такого вида посадочного материала",— говорит Илья Вервейко. Питомник производительностью 2 млн саженцев может стоить порядка €1-2 млн.
Проблема лишь в том, что даже если начать внедрять элементы интенсивной модели сейчас, экономическую отдачу это даст через 15-20 лет. "В первые десять лет при внедрении интенсивной модели ежегодные затраты на ведение лесного хозяйства вырастут на 50-85%, но и объем заготовки древесины увеличится на 20-45%, что в итоге приведет к снижению себестоимости древесины на 4-11%, а долгосрочный эффект будет еще выше",— говорит Илья Вервейко. Жаль, что в ситуации неопределенности в лесном законодательстве мало кто готов вкладывать силы и средства в программы, рассчитанные на несколько десятилетий.