Уголовное дело бывшего главы МВД Ингушетии Даута Коригова будет рассмотрено в Верховном суде России. Об этом заявила Генпрокуратура, решившая опротестовать оправдательный вердикт, вынесенный Коригову республиканским судом (о нем Ъ сообщил вчера). Между тем президент Ингушетии Руслан Аушев считает оправдательный вердикт справедливым: "Замах у Генпрокуратуры был большой, а ни одного обвинения доказать не смогли".
Причиной уголовного преследования Даута Коригова стал конфликт Руслана Аушева с прокуратурой республики. Именно Аушев подписывал те самые "явно незаконные и противоречащие Конституции" указы, за исполнение которых Коригова арестовали и продержали четыре месяца в "Лефортово".
На основании одного из этих указов местные милиционеры не пустили на работу начальника отдела по надзору за исполнением законов и законностью правовых актов прокуратуры республики Муссу Хаматханова; потом был закрыт вход в здание прокуратуры заместителю прокурора Ингушетии Исламу Оздоеву; наконец, группа быстрого реагирования республиканского МВД высадила Оздоева из служебного автомобиля и поставила машину на платную стоянку.
Прокурор Ингушетии Сергей Белов пытался оспорить действия Аушева в отношении сотрудников прокуратуры в республиканском суде. Но безуспешно. Тогда Белов инициировал возбуждение уголовного дела в отношении главы МВД республики Коригова, выполнявшего распоряжения Аушева. Произошло это после того, как в начале февраля на совещании в администрации президента Ингушетии прокурор Белов указал Коригову на завышение показателей раскрываемости преступлений. Коригов в ответ намекнул прокурору, что тот живет за пределами республики. После этого Белов поднялся и ушел с совещания. По этому инциденту администрация президента провела служебное расследование и решила: Коригову объявить замечание за некорректное поведение, а Белову указать на "явное неуважение к государственной власти Республики Ингушетия".
В суд, где рассматривалось дело Коригова, Белов не приехал, и его показания, данные на следствии, о том, что Коригов лично принимал участие в "захвате" зампрокурора Ингушетии Оздоева, зачитал судья. Но остальные свидетели это опровергли. А другой потерпевший, начальник отдела прокуратуры Мусса Хаматханов, и вовсе заявил суду, что у него нет претензий к Коригову, а есть лишь к Аушеву, "который по-своему понимает закон".
Примечательно, что комитет по конституционному законодательству Совета федерации пытался оказать давление на Аушева. Комитет распространил среди членов палаты справку, в которой сообщалось, что Коригов якобы захватил чужую квартиру, выселив из нее людей, а также в нетрезвом виде "разогнал" малгобекскую прокуратуру республики. Однако Аушев был непреклонен. "Арест Коригова,— говорил он,— является политическим делом и направлен против президента республики и народа Ингушетии. Он никаких противоправных действий не совершал. Ему вменяется в вину недопущение к исполнению обязанностей отдельных сотрудников республиканской прокуратуры, назначенных приказом Генпрокуратуры. Эти распоряжения Коригову давал я".
Суд над Кориговым проходил в нервной обстановке: перед началом процесса в заложники был захвачен один из свидетелей-прокуроров, а в ходе слушаний та же участь чуть не постигла весь состав суда. Гособвинителя из управления Генпрокуратуры на Северном Кавказе Владимира Кравченко круглосуточно охраняла бригада спецназа, не позволявшая ему ночевать в Ингушетии.
Кравченко, судя по всему, ожидал, что приговор будет оправдательным — текст протеста на вердикт судей он подготовил за считанные часы. Теперь точку в этом деле поставит Верховный суд России. Министр внутренних дел Сергей Степашин неофициально пообещал Дауту Коригову в случае окончательного оправдания восстановить его в должности. "Ты нам здесь нужен",— сказал Степашин бывшему главе республиканского МВД, освободившему из чеченского плена десятки человек.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ, АЛЛА Ъ-БАРАХОВА