Олег Добродеев любит вещественные символы ушедших времен. Он гордится имеющимся в его коллекции полным комплектом — 52 штуки! — значков "Отличник наркомата СССР", а из новейших приобретений особенно ценит медаль "Пять лет банку 'Столичный'". Может быть, при тотальном отощании телевизионных бюджетов ностальгия — единственно рентабельный жанр? С ОЛЕГОМ ДОБРОДЕЕВЫМ, генеральным директором компании НТВ, которая в эти дни отмечает свое пятилетие, беседует МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ.
— НТВ — канал стильный. Как вы обозначили бы свою систему эстетических координат на уровне имен? Кто для вас знаковые фигуры?
— Все люди нашего поколения много читали. Меньше смотрели телевизор. Читали все. От "Буранного полустанка" Айтматова до Кафки, Сартра, Камю. Естественно, самиздат. Солженицын передавался из рук в руки. Поэтому даже сейчас, в кризисное время, вопрос — отмечать ли восьмидесятилетие Солженицына — для меня не стоит. Весь фонд президента компании, который у меня есть, я сейчас бросил на съемку большого фильма о Солженицыне.
— Он легко сотрудничает?
— Нет. Он должен четко представлять себе, что люди, которые делают какую-то работу о Солженицыне, читали его и признают, что Солженицын — это не только явление историко-политическое, но и литературное. Это принципиально.
— Вы занимались информационными программами. Это наркотик колоссальный, самый сильный. Не тянет вернуться?
— Из информации уйти нельзя. Информация — стиль жизни, это как утренний душ или стаканчик виски вечером. Ты начинаешь день с информационных сводок и ими заканчиваешь. Сейчас появилось многое другое — игра сетками, программирование и контрпрограммирование, соотношение сериалов и кино. Телевидение — ежедневная затягивающая игра. Информация только одна из ее составляющих.
— Что будет меняться в информационных программах? Не то чтобы НТВ сдало, но конкуренты явно приободрились.
— Учатся, учатся. Каждый шаг, который делаем мы, они повторяют. Мы самый смотрибельный канал — это достаточно устойчивые данные. Прежде всего из-за рейтинга наших информационных программ. Прямые включения во время кризиса делали только мы. Знаете, как у фигуристов: ты должен показать школу. Полнота информации, оперативность, меньше игры — принципы очень простые, я не случайно говорю о школе.
— А у аналитики так ли радужны показатели?
— Есть вопрос, конечно, с "Итогами": мы очень долго на этом рынке, есть усталость от каждого из нас. Но у Жени Киселева есть счастливое качество: он очень грамотный, подготовленный и, что важно, пишущий человек. На телевидении практически нет пишущих людей, и это очень видно.
Его программа, если хотите,— это фактор политической стабильности. Так что пока мы модернизируем программу, видоизменяем ее, работаем над формой. С Нового года очень сильно изменится форма "Итогов". Киселев похудеет. Стилистика изменится. Это если говорить об аналитике. А информация... Мы не трогали и практически не трогаем информационные структуры, и я думаю, мы начнем наш 24-часовой информационный канал.
— Когда можно ожидать его запуска?
— Скоро. Мы ни на день не прекращали подготовки, мы привыкли жить в условиях кризиса. По-человечески мы переживаем, а профессионально абсолютно нормально себя чувствуем. Давление не повышается. Это медицинский взгляд на вещи. Политики — это, скорее, пациенты.
— До какой степени вы ощущаете себя человеком политики? Вы наблюдатель или игрок?
— Я не представляю себя в государственном кабинете, на государственной службе. Ментальность не позволяет. Политика — это потеря главного, что отличает человека нормального от человека зависимого,— чувства внутренней свободы.
У меня один телефон без всяких вертушек и без всего остального — и все. Ты волен создать тот мир, который тебя устраивает. Там никогда этот мир не создашь. И я не знаю ни одного примера удачного похода журналиста во власть. Либо таких примеров нет, либо это не журналист.
— Как тут не задуматься о наших правителях... Кстати, правда ли, что часть акций НТВ перешла к Березовскому?
— Полная неправда.
— Что же происходит с акциями?
— Решительно ничего, никакого движения.
— А будет?
— Я не могу вам сейчас ответить на этот вопрос, потому что времена меняются, я могу говорить только за сегодняшний день и за то, что будет в ближайшем будущем. Кризис — это очень плохое время для любой подобной работы.
— То есть такого, чтоб вы вынуждены были хоть как-то пытаться получить деньги...
— ...сейчас нет.
— Что происходит с сотрудниками, платят ли зарплату?
— Штаты телекомпании сократились процентов на восемь-десять. Мы старались делать это за счет административного и вспомогательного персонала. Сокращение зарплат тоже произошло, в среднем на 20-25 процентов.
— Денег стало заметно меньше у всех. На НТВ поразила меня массированная реклама трансляций чемпионата России по хоккею. Зачем? Не на что кино покупать?
— Догадка почти правильная: сейчас, как никогда, всем людям телевидения надо считать деньги. Все телевизионные бюджеты сократились кратно. В этой ситуации будет возвращаться само телевидение. До сегодняшнего дня даже самые рейтинговые игры не могли тягаться с информацией и кинопоказом. Из-за этого уходило телевидение — игры, живые импровизации, ток-шоу, спорт. Спорт создан для телевидения — это королевская, третья по значению составляющая. Он не так рейтингов, как кино. Но сейчас мы не обязаны мелочно следить за каждым пунктом рейтинга. Есть рейтинговые потери и репутационные приобретения. Тут важно найти золотую середину.
— "Империя страсти" проигрышна для репутации?
— Да. Это моя точка зрения.
— Будете ли вы использовать таланты Фоменко?
— Будут проекты с Фоменко, мы рассматриваем два варианта. Но это не будут сногсшибательно дорогие проекты. Леня Парфенов сейчас готовит большую шоу-программу, которая начнет выходить с 1 января. Мы возвращаем большие репортажи, будем делать программы такие, как сделали 1 сентября,— "17 мгновений весны". Условное название цикла — "Всемирная история". Это очень телевизионно. И еще это — уходящая натура. Появляется естественная жадность. Не важно, как я отношусь к Семичастному, но это осколки, с которыми мы потеряем что-то важное.
— Что будет с кино? Будете ли вы продолжать снимать свои фильмы?
— Будем. Но до 17 августа мы все могли позволить себе что-то лишнее, факультативное: получится не получится? Теперь потребуется точный расчет. Работа над сериалом по книгам Марининой будет продолжена. Советского и русского кино будет больше на всех каналах — это аксиома. Больше европейского кино сейчас будет, будет меньше золота, меньше мишуры — и больше телевидения.
— Расскажите про новогодние проекты. Это всегда были дорогостоящие, ударные программы.
— Жизнь не начинается и не заканчивается в Новый год. Мы готовы к Новому году, но мы не будем делать каких-то помпезных проектов. У нас есть хороший, по-моему, фильм, который мы покажем 31-го числа,— "Сирота казанская". Есть концерты. Ничего исчисляемого миллионами не будет.
— Есть ли в планах как-то менять эфирные лица?
— Радикальных перемен, связанных с лицами, не будет. Кризис — не время для подобных вещей. Время для экспериментов, для того чтобы освоить новые отрезки времени в нашей сетке.
— Не собираетесь вводить дискретное вещание?
— Нет, конечно. Такие идеи обсуждались нашими коллегами. Я считаю, что это недопустимо. Представляете человека, который, включив днем телевизор и пощелкав, не найдет программ. Нельзя в кризисной ситуации шутить таким образом. Сюрреализма хватает, если бросить взгляд на улицу.