Вот уже два года, как на подмосковной станции Новоподрезково каждые выходные работает блошиный рынок "Левша". "Огонек" разузнал у тех, кто приезжает на блошку торговать, как они дошли до жизни такой
Вдова посла СССР в Аргентине, врач-невропатолог, бывшая узница концлагеря, креативный директор, следователь Генпрокуратуры в отставке, несколько кандидатов наук — блошиный рынок причесывает всех под общую гребенку. "Однажды к нам подъехала девушка на BMW X5 и попросила разрешения поторговать,— рассказывает директор по развитию рынка Андрей Халаба.— Уже к закрытию я встретил ее светящейся от счастья. Оказывается, она поспорила со своим рублевским мужем, что наторгует на блошке на 5 тысяч рублей. Получилось даже больше!".
Кассетный транзисторный магнитофон "Спутник-403" (400 рублей), защип на елку без игрушки (5 рублей), коробочка от "Монпансье" с потрескавшимся Кремлем на крышке (250 рублей), лосиный рог с крепежом на стенку (450 рублей), книжка-раскладушка "Золушка", изданная в Праге в 61-м году на русском (100 рублей),— для понимающих на прилавках сплошь символы ушедших эпох.
Первые два ряда рынка под навесами оккупировали профессионалы-антиквары, которые занимаются скупкой и продажей старинных вещей. Но это еще не блошка. Она — дальше, там, где пенсионеры и просто блошники-любители раскладывают свое "старье" на столах, а чаще и просто на земле.
Некоторые торгуют с капотов собственных машин
Фото: Павел Головкин, Коммерсантъ
10-рублевки
"Навесочников" очень не любят бабушки, продающие свои вещи на столах под открытым небом. По данным администрации "Левши", пенсионеры составляют 70 процентов постоянно торгующих на рынке. Другие продавцы называют их "10-рублевками", потому что за торговое место пенсионеры платят по льготной цене — полстола и 1 квадратный метр рядом с ним на земле обходится им в 10 рублей за день.
Бывший юрист
"Скупают всякую фигню,— говорит дипломированный юрист Женя.— Неваляшек, олимпийских мишек. Недавно один француз унес старые раздолбанные детские санки с облупившейся краской и одеяло шерстяное больничное. Такой счастливый был!"
Сотрудники посольств иностранных государств — частые гости на блошке. Но Женя, как и большинство старожилов, ностальгирует по лианозовским временам, когда рынок располагался у Дмитровки, ближе к центру, отчего "проходимость", несомненно, была больше в разы. "Здесь я, например, тройной одеколон продать никак не могу, а там люди всегда покупали. Тут только один раз у меня одеколона забрали целую коробку — немецкий дипломат. Ему очень понравилась идея, что его можно еще и пить".
Советские символы сейчас самый ходовой товар
Фото: Павел Головкин, Коммерсантъ
"Я бомж"
Все, что здесь выбрасывают, отчаявшись продать, долго не залеживается. После закрытия рынка по нему проходит Рома. Год назад он обосновался в правом дальнем углу рынка. Если представить себе гоголевского Плюшкина в наши дни, то его хозяйство выглядело бы именно так. "Я бомж. И мне нравится это название,— с вызовом говорит он.— У меня тут все есть: палатка, газовый баллон, два велосипеда".
Про прошлое Рома рассказывает без всякой охоты. Говорит, что сбежал из Белоруссии, где шабашничал, пока не попал в передрягу с "органами". Желая поменять тему, достает из палатки скрипку: "Утром купил. Страдивари. Мы фуфлом здесь не торгуем!"
Администрация долго Рому терпела, пока его собаки не покусали посетителей. Тогда дирекция подогнала к обжитому Ромой углу грузовик и погрузила все его имущество. Говорят, в 8-кубовый контейнер все не влезло! Так Рома лишился всего нажитого.
"Понимаете, он создает прецедент своим поведением. А мы этого допустить не можем,— говорит директор по развитию "Левши" Андрей Халаба.— Было сложно добиться, чтобы эти люди начали нам доверять. Раньше блошиные рынки притесняли. А здесь все цивилизованно: охрана, туалет, кафе. И потихоньку оттаивают блошники наши".