Представителей политической оппозиции раньше чаще всего можно было увидеть на несанкционированных акциях, теперь некоторые из них — во властных коридорах. Корреспондент SR Константин Андрианов задал пяти наиболее заметным городским "несогласным" три вопроса: "Как вы дошли до жизни такой?", "Как вам живется с вашей оппозиционностью?" и "Есть ли у вас надежда, что те, против кого вы сейчас, скоро уйдут в оппозицию вам?"
Андрей Дмитриев, лидер петербургского отделения незарегистрированной партии "Другая Россия", в прошлом — многолетний председатель местной ячейки запрещенной судом Национал-большевистской партии (НБП). Организатор и идеолог ежемесячных несанкционированных митингов у Гостиного двора в рамках "Стратегии-31":
Я слушал и читал — так оказался в оппозиционной партии. Это было очень давно, в другой жизни, в другой стране. Я увлекся чтением газеты "Лимонка", книжек Эдуарда Лимонова и Александра Дугина, отцов-основателей НБП — партии, "которую сейчас нельзя называть". Это были мои побудительные причины с интеллектуальной стороны. С эстетической меня подтолкнула контркультура того времени: Сергей Курехин, мой любимый композитор, Егор Летов. Я эту музыку слушал в то время. Понимаете, тогда НБП создавалась не столько с политической стороны, тогда был контркультурный заход. И эта музыка, и газета "Лимонка" — они были в авангарде мысли и культуры.
Помогает мне моя оппозиционность или мешает? Да фиг его знает! Я уже настолько за 15 лет к этому привык, что по сути, это и есть жизнь. Я не представлю себе, как можно жить иначе.
Я думаю, что изменения неизбежны. Те люди, которые сейчас сидят наверху, во власти, уйдут. Такова логика исторического процесса. Граждане, заявляющие о своих правах на власть в тех странах, где правит авторитарный режим, без вариантов победят. Это случится в той или другой форме. Мы сейчас видим, что общество проснулось, оно уже не заснет (разговор происходил на оппозиционном митинге. — SR), и Владимир Путин, я думаю, и шести лет не досидит в президентском кресле.
Сергей Гуляев, соучредитель движения "Народ", один из организаторов петербургских маршей несогласных, в 2002-2006 годы — депутат городского ЗакСа:
Когда видишь, что политика власти, их дела расходятся со словами, когда видишь, что главная мотивация людей, находящихся наверху, — это набивание карманов, обогащение дружков и семьи, понимаешь, что с этими людьми не по пути и уходишь в оппозицию — вот моя мотивация. Я в оппозиции, наверное, с 2003 года. За Путина никогда не голосовал. В своей позиции укрепился, когда наблюдал за рокировками губернаторов в Петербурге. Когда убрали Владимира Яковлева, назначили Валентину Матвиенко, протащили ее буквально — я видел эти так называемые "выборы". А далее, когда ее сынка начали совать во все предприятия, создавать под него какие-то империи, я понял, что с этими людьми надо бороться, никакого сотрудничества быть не может. С тех пор и я в оппозиции.
Кончено, по жизни это очень "помогает". Я вот уже последние полгода без работы, да и до этого были проблемы с трудоустройством. В Москве еще мог как-то работать, но потом мои "питерские друзья" и там достали, я лишился работы и в столице.
У меня нет стремления вернуться во власть, победить этих людей лично, отмстить им. Но их уход, победа здравых сил, победа России — это объективная реальность, этого не избежать. Нет у Путина этого срока. Ни этого, ни следующего. Его стабильность и кажущаяся незыблемость нынешнего режима, всей системы власти — это как ситуация с башней "Газпрома" на Охте: все думали, что ее обязательно построят, так как ничего нельзя сделать против такой силы, как "Газпром", а теперь где она, эта башня? Так и тут — у нынешней власти почти не осталось времени. Мы, нормальные люди, победим и очень скоро. В России не смогут одержать победу воры, жулики и коррупционеры, а Путин окажется на нарах.
Андрей Пивоваров, экс-руководитель петербургского отделения Российского народно-демократического союза, ныне — сопредседатель городского отделения незарегистрированной "Партии народной свободы":
В оппозицию попал эволюционно, без какого-либо толчка со стороны. По мере того, как я взрослел, пришло понимание, что мне хочется справедливости в жизни, так как я внутри всегда стоял на демократических убеждениях, воспитан так был. Я был в СПС, но потом попал в движение "Оборона", где были такие же молодые и энергичные люди, как я, с обостренной тягой к справедливости. Когда в стране начали закручивать гайки все больше и больше, я стал все активнее и сильнее бороться со злоупотреблениями.
Серьезных проблем от своей активной жизненной позиции я не испытываю. Не очень верю в истории, что кто-то кому-то чинит препоны в жизни. Если ты занимаешь здравую позицию — не режешь людей и не взрываешь бомбы, — то все ОК. Я участвую и организую мирные акции и не сталкивался с каким-то сильным противодействием в жизни. Конечно, были несанкционированные митинги, и мы получили за участие в них неоправданно высокие сроки административного ареста, но в быту, в работе я с такими проблемами не сталкивался.
Безусловно, мы придем во власть. Я только поэтому и занимаюсь оппозиционными делами, и только поэтому борьба идет. Любой оппозиционер скажет, что основная цель — смена правящей верхушки. И уже сейчас эта ситуация сдвинулась с мертвой точки. Счет пошел если не на месяцы, то на пару лет точно.
Ольга Курносова, депутат Ленсовета, исполнительный директор Объединенного гражданского фронта:
Я переходила в оппозицию по мере того, как практической демократии у нас в стране становилось все меньше и меньше. Я оказалась в политике еще в 1990-х, когда, работая научным сотрудником в НИИ, стала депутатом Ленсовета. Потом в 1993 году этот орган был распущен президентом. Некоторое время я занималась бизнесом, так как тогда казалось, что еще это возможно. Какое-то время жизнь продолжалась в нормальном ключе, были нормальные выборы губернатора, свобода слова. И тогда казалось, что демократия — это такое завоевание, которое невозможно поставить под сомнение, была нормальная борьба в политике. Но в радикальные оппозиционерки я ушла в начале 2000-х после закрытия НТВ в его независимом виде. Я сама лично организовала митинг в поддержку телеканала, на который пришли 10 тысяч человек. На этой акции организовалось ядро активистов, которые потом вошли в Гражданский союз, а уже после стали базой для петербургского отделения Объединенного гражданского фронта. Дальше — марши несогласных, несанкционированные митинги и так далее.
Моя сопричастность оппозиции обычно затрудняет повседневную жизнь. Я имею в виду все эти "гэбэшные штуки" — наружное наблюдение, прослушивание телефонов и прочая ерунда. Но с другой стороны, есть и свои плюсы — много людей помогает, ты им помогаешь, получаешь от этого удовлетворение.
Ощущение, что я перейду из оппозиции во властные коридоры есть. Вернее, не я, а мы — здравые люди. И это будет гораздо быстрее, чем того хочет нынешняя власть — буквально через пару лет. Сейчас новая оппозиция переформатируется, структурируется, а потом появятся новые смыслы, лозунги, лица и к осени народная волна пойдет в правильном русле.
Максим Резник, экс-лидер городского отделения "Яблока", депутат ЗакСа:
Как-то исторически сложилось, что мои взгляды и позиция действующей власти в большинстве случаев не совпадают. Я всегда был за демократию, за европейский путь развития страны. В "Яблоко" пришел в конце 1994 года, так как считал, что те люди, которые состоят в этой партии, не дискредитируют демократию, в отличие, например, от "либерала" Анатолия Чубайса. А ряды оппозиционеров я пополнил с того момента, как стал самостоятельно мыслящим человеком — в переходном возрасте, так сказать. Я учился на историческом факультете, а у историков всегда есть свои взгляды. Решающим фактором стало то, что друг моего детства, с которым мы вместе росли, попал в армию, и за его убеждения, что в армии считается плохим поведением, его отправили в Чечню. Он участвовал в штурме Грозного, был ранен, вернулся, и его жизнь потом сложилась очень плохо — травмы душевные оказались сильнее, чем физические. Его уже нет. Когда его забрали в Чечню, для меня это стало последним побудительным мотивом — я решил, что нужно не просто иметь свою точку зрения, но и пытаться ее защищать.
Я даже не задумываюсь, помогает мне или мешает моя оппозиционность. У меня есть своя точка зрения. Многие ее разделяют, еще больше людей — нет. И я не исхожу из удобства жизни — у меня есть мнение, я его буду реализовывать вне зависимости от того, трудно это или легко.
Если моя партия станет правящей, то я могу сказать, что нужно сделать все, чтобы условия конкуренции с перешедшими в оппозицию силами были максимально честны, чтобы равные права были у власти и у оппозиции. Я не скажу, что я сегодня во власти, я просто являюсь депутатом ее представительного органа. Формально-юридически, действительно, я нахожусь на государственной службе. Но, откровенно говоря, мои внутренние ощущения, по сравнению с тем временем, когда я не был депутатом, никак не поменялись — нет такого личного перехода. Разумеется, появились более комфортные условия существования. Моя нынешняя работа позволяет не думать, что завтра поесть, а в самые худшие для "Яблока" времена — в правление Валентины Матвиенко — было очень тяжело, такие вопросы реально возникали.