Рынок юридических услуг — один из самых консервативных. И все-таки некоторые тенденции российская юридическая практика постепенно перенимает у мирового рынка. О том, почему сейчас активно "обеляются" частные состояния россиян, о сверхбогатых людях Петербурга и об особенностях сопровождения HNWI-публики управляющий партнер "Дювернуа Лигал" ЕГОР НОСКОВ рассказал редактору "Аудит. Консалтинг. Право" ИРИНЕ БЫЧИНОЙ.
— Егор, появляются ли какие-то новые направления на рынке юридических услуг?
— Да. Сейчас есть интересная тенденция — это индивидуальное обслуживание сверхобеспеченных людей. Общеизвестно, что в России существует гигантский разрыв между наиболее и наименее обеспеченными слоями населения, при этом количество сверхобеспеченных людей пропорционально у нас намного выше, чем в развитых странах. В 90-е годы уже сформировалась прослойка богатых людей, но их состояния были полностью в тени. Однако в последние 10 лет наметился явный тренд к "обелению" частных активов в России. Сейчас российские граждане на законных основаниях могут иметь доли в зарубежных компаниях, счета в зарубежных банках и возможность переводить свои накопления из России за рубеж. Это, в частности, рождает дополнительный пласт услуг, в том числе юридических, которые направлены не на обслуживание компаний, как это было до сих пор, а на обслуживание так называемого HNWI (high-net-worth individuals), то есть сверхобеспеченных людей.
— Что стимулирует этот процесс "обеления" состояний?
— Этому способствует ряд факторов. Россия имеет более чем либеральную ставку НДФЛ — всего 13 процентов. В ряде случаев НДФЛ может составлять 6 процентов — если, например, гражданин зарегистрирован как индивидуальный предприниматель и имеет доход до 65 миллионов рублей. Такая низкая ставка не имеет аналогов в развитых странах. Это, в частности, одна из причин, почему значительное количество коммерческой недвижимости, которое принадлежит нашим обеспеченным соотечественникам, зарегистрировано на них как на индивидуальных предпринимателей. Налог на дивиденды для физлиц — всего 9 процентов, что существенно ниже, чем в развитых странах. Кроме того, часто бизнес крупных российских компаний структурирован таким образом, что собственники через цепочку зарубежных компаний владеют российскими активами, что еще 10 лет назад напрямую было запрещено законом. Таким образом, у российских собственников бизнеса появляется возможность аккумулировать значительные средства с минимальной налоговой нагрузкой.
— От какой суммы владения человека можно причислять к категории сверхобеспеченных людей?
— В мировой практике нет устоявшегося критерия, но в практике private-банков (то есть банков, специализирующихся на обслуживании обеспеченных физических лиц) под HNWI подразумеваются люди, имеющие общее количество активов на сумму не менее 10 миллионов долларов. У нашей фирмы такие клиенты, а это в основном собственники бизнесов, появились в результате того, что мы обслуживали их корпоративные интересы, например, сделки M&A. Существует круг практических вопросов, которые имеют особое значение только для очень обеспеченных людей — например, разводы, наследство, управление капиталом, частные инвестиции. Таким образом, консультантам требуется опыт, который не покрывается общими знаниями российского гражданского и семейного законодательства. Например, наследственные дела, где в наследуемое имущество входят акции зарубежных холдинговых компаний. В частности, например, если бенефициар офшорной компании — холдинга российского бизнеса, уходит из жизни, то возникает целый ряд проблем, с которым сталкиваются его наследники в процессе оформления своих прав на наследство. Как наследовать в России, знает любой российский юрист, так как это черным по белому прописано в Гражданском кодексе, а как наследовать акции джерсийской, кипрской, люксембургской компании или компании с Британских Виргинских островов, да еще чтобы это произошло как можно быстрее, так как любой потерянный месяц в управлении может означать убытки вплоть до потери контроля над активом, знают не многие. Страны с англосаксонской системой права (США, Великобритания) имеют в своем законодательстве институт траста, заменяющий классическое наследование. Например, в трасте наследодатель может ограничить наследника в управлении активом, в частности, чтобы незрелые наследники не смогли утратить актив или нанести ему ущерб, а могли бы просто получать от него доход и так далее. В рамках российского наследственного права это сделать невозможно, так как право собственности наследников наступает безусловно при наследовании имущества. То же самое с разводами. Если в России не возникает сложностей относительно того, как делить движимое и недвижимое имущество между бывшими супругами, то мало кто представляет, как делить имущество, если оно находится за рубежом, особенно если это сложное имущество, такое как финансовые инструменты, находящиеся на брокерских счетах, акции зарубежных компаний и тому подобное.
— Какие еще вопросы сверхбогатые люди России готовы отдавать "на аутсорсинг"?
— Налоговые вопросы. Такие люди очень часто меняют страну проживания и возникает вопрос установления, налоговым резидентом какой страны они являются и в какой стране и по каким ставкам они должны выплачивать налоги, чтобы соблюсти требования всех этих стран? Вопрос валютного контроля. Мало кто знает, что притом, что российские граждане сейчас могут иметь счета в зарубежных банках, количество операций по этим счетам законодательно очень ограничено. Все операции, которые такой гражданин может проводить с этим счетом, должны быть направлены на личные, а не предпринимательские нужды. Запрещается покупать акции с этих счетов, получать дивиденды на эти счета. И санкция за нарушения этих требований чрезвычайно высока — от трех четвертей до ста процентов оборота за три года по счету.
— Представляют ли эти люди собственников бизнеса или топ-менеджмент? Из каких они сфер деятельности? Есть ли в клиентской базе чиновники?
— Согласно "Форбс", в России существует немало менеджеров, имеющих зарплату от 10 миллионов долларов в год, хотя большинство наших клиентов — собственники бизнеса. Например, журнал "Финанс" раньше регулярно публиковал список 60 богатейших людей Петербурга. Думаю, всем им описанная проблематика хорошо знакома и они являются потребителями такого рода консультаций. Насколько мне известно, в Петербурге на данный момент нет специализированных юридических компаний, которые бы обслуживали данную категорию клиентов. Относительно чиновников — мы не ведем подобные дела для них, потому что по закону они не могут являться собственниками бизнеса, а в тех случаях, когда они располагают крупными состояниями, — стараются держать их в тени.
— Насколько в целом информация по наличию клиента конфиденциальная для рынка и для публики?
— Поскольку это деликатная тема, то подразумевается, что информация о клиенте закрыта, если только клиент сам ее не раскрыл. Если говорить о петербургском рынке, то он невелик, и крупных юридических компаний не так уж и много. Поэтому каждая из крупных юрфирм на рынке знает, кто кого из клиентов представляет.
— Насколько жесткая конкурентная борьба на этом рынке в Петербурге? Каков его потенциал?
— Пока не слишком жесткая, поскольку по-настоящему крупные клиенты приходят не по рекламе, а по рекомендации своих партнеров. Сложно себе представить, чтобы клиент выбирал, к кому ему стоит обратиться, по рекламному объявлению. В целом, если "первая скрипка" в корпоративном сопровождении крупного бизнеса в России принадлежит международным юридическим компаниям, представленным в России, то обслуживание частного российского клиента ведут современно организованные, но российские компании. Относительно потенциала... Так как сейчас российский капитал активно выводится за рубеж — а это можно делать законными и незаконными способами, — то та часть, которая находится "в белом поле", требует консалтинга. Вывод капитала и инвестирование в зарубежные активы связаны с тем, что многие бизнесмены хотят подстраховаться и вложиться в зарубежную недвижимость, например. Поэтому мы видим тренд по приобретению частными гражданами не только жилой недвижимости, но и коммерческой недвижимости, предприятий. И приток клиентов значительный. По мере роста благосостояния и накопления капитала будет и рост рынка.
— Во сколько вы бы оценили этот сегмент обслуживания HNWI в Петербурге?
— Я думаю, несколько миллионов долларов. Не так и много. А весь белый юридический рынок Санкт-Петербурга, по моим оценкам, составляет не более 200 миллионов долларов в год.
— Насколько дороже эти услуги по сравнению с обычными юруслугами?
— Мы работаем по часовой ставке, она не отличается для корпоративных клиентов и физических лиц. И часто мы вообще "личные услуги" отдельно не тарифицируем — они идут бонусом к корпоративному сопровождению компании.
— Существует ли какая-то школа обучения юристов для работы в этом сегменте?
— Никакой школы нет. Но чтобы работать на этом рынке, нужен опыт и интерес к этой сфере. За рубежом существует огромное количество юрфирм, которые занимаются только разводами или только частными клиентами.
— Разделяет ли как-то юрист риски с клиентом при ведении таких дел, несет ли компенсацию в случае неудач?
— В мире это гарантируется страхованием профессиональной ответственности. В России эта практика отсутствует, так как российские страховые компании не готовы в принципе предоставлять размер страхового покрытия, сопоставимый с размером убытков клиента, которые могут возникнуть в результате неверной консультации. Поэтому единственная гарантия, которую клиенты получают, — репутация юриста. Одним словом, ситуация такая же, как с медицинскими услугами.
— Повлияет ли обсуждаемый сейчас налог на роскошь на этот рынок?
— Я не особенно верю в возможность реально собирать этот налог на роскошь. Но, насколько я могу судить, большая часть предметов роскоши сейчас приобретается за границей. Поэтому инициаторы этого проекта, по-моему, лишь способствуют тому, чтобы российский рынок товаров роскоши еще больше перемещался за границу.