Как помнится, в одном из первых номеров нашего журнала мы писали про фальшивые загранпаспорта. Но почему-то люди всегда думают, что что-то неприятное обязательно случится с кем-то другим, но только не с ними. Не вняв нашим предупреждениям, некоторые наши сотрудники решили получить загранпаспорт в частной фирме. Это им удалось. Зато не удалось многое другое...
Все началось с белого, глянцевого конверта, который передала мне с оказией подружка, два года назад уехавшая учиться в Кембридж. Ни разу за время нашей разлуки я не усомнилась в том, что девушка выскочит замуж за лондонского денди — на меньшее бы она не согласилась. Я, по правде, не видела разницы между денди и оболтусом из обеспеченной семьи, но подруга моя, Анна, настаивала на первой формулировке. В белом конверте, доставленном мне с берегов туманной Темзы, находилось приглашение на бракосочетание моей подружки Аньки и сэра Майкла Самуэля Мэлори, эсквайра, которое состоится в поместье Мэлори в семейной церкви. К приглашению прилагалось письмо, в котором мне объяснялось, что в вышеупомянутой церкви конца восемнадцатого века венчались все Мэлори. Кроме того, Анна писала, что Майкл завязал с наркотиками и решил заняться сельским хозяйством. Вся эта информация меня ошарашила — узнав пару минут назад о существовании Майкла, я не могла так сразу переварить информацию о его трудном взрослении и вступлении на путь добродетели одновременно. Последнее, что я обнаружила в конверте, было приглашение, по каковому мне и полагалось получить визу в Англию. Все было довольно мило и вполне в духе Анны. Особенно день бракосочетания — у меня оставался всего месяц до натужной торжественности марша Мендельсона. Ах да, какой там марш Мендельсона — ты не в ЗАГСе, моя дорогая. Кстати, что они там играют на свадьбах?
Загранпаспорта у меня не было. А то, что с английским посольством шутки плохи, я знала априори. Народная мудрость гласила, что меньше, чем за 21 день, виза в Великобританию не делается. Разглядывая приглашение, я понимала, что обращаться в ОВИР практически бесполезно — это песня, из которой слова не выкинешь и в которой слов слишком много. Оставалось одно: искать какую-нибудь из многочисленных ныне фирм, которая возьмется сделать загранпаспорт по своим каналам и быстро. Тогда я успею, может быть, получить к сроку визу и купить билет — с билетом, просчитала все я, поможет мой хороший приятель, который работает в крупной туристической фирме. Где-то на задворках сознания гнездилось раздражение — неужели нельзя было прислать вызов пораньше, ведь должна помнить, что у нас быстро ничего не происходит — будь то виза в Англию, военный демарш или встреча Нового года.
Телефонный обзвон знакомых в поисках фирмы, которая сделала бы загранпаспорт, затянулся. На вопрос "А не знаешь ли ты фирму, которая быстро сделает загранпаспорт?" мне по-одесски отвечали вопросом: "Куда едешь?", и тогда приходилось рассказывать про Анькиного наркомана-эсквайра. Наконец, мой коллега, полгода назад летавший в Германию, сказал, что он заказывал паспорт в некой фирме "Кондор". Фирма произвела на него хорошее впечатление — всего за сто долларов и два дня ему сделали загранпаспорт, запиши телефон.
К утру я уже привыкла к идее прокатиться в Англию, и эта идея мне нравилась. Ветер странствий стучал в мое сердце. И добывание паспорта, визы, билета и неизбежные большие траты не казались мне такими уж надрывными и тягомотными. Прорвемся, главное — действовать быстро и не откладывать на завтра хождение по конторам. Прикидывая длительность визита, я поняла: с работы, конечно, больше чем на неделю меня не отпустят. Мысленно и в подробностях уже нарисовала себе свое путешествие. Я уже придумала себе наряд, в котором поведу Анну под венец. И знала, какой сделать молодоженам подарок — резные ходики начала века с мужиком и медведем, по очереди забивающими гвоздь, на мой взгляд, были вполне "а ля рюс". Несколько подкачала кукушка: в тот момент, когда часам надо было бить, дверка открывалась не с первого рывка, за ней слышалось какое-то копошение, и, наконец, на разболтанной пружине (антиквариат, что с него взять) вываливалась, как пьяный Митек, кукушка, хрипло рапортовала:"ку-ку" и моментально заглатывалась дверкой — тут механизм срабатывал, я бы даже сказала, с ненужной поспешностью. Кстати, о птичках: я набирала номер телефона фирмы "Кондор" и все время упиралась в "занято". Наконец, дозвонившись, выяснила: да, все так, как говорил мой приятель.
Сфотографировавшись и в тот же день получив свое искаженное неведомой мне мукой мрачное изображение (но люди же глухи к невнятным пророчествам судьбы), я на другой день с утра помчалась в "Кондор" — мысль о трехнедельном ожидании визы заставила меня забыть собственную медлительность и действовать с непривычной мне шустростью. Оставив в гостеприимной и очень приличной конторе все необходимые бумажки и документы, а также сто долларов, я получила заверения, что послезавтра я могу приезжать за паспортом.
Вечером тишину квартиры разрезала надрывная трель звонка. Чистый и громкий голос Анны с напором и вызовом, как будто мы расстались не два года назад, а полчаса, поинтересовался, что я себе думаю и сколько можно валандаться с отъездом. Это кто валандается, — закричала я в трубку, как будто это была не отличная международная линия, а подмосковная деревня с телефоном в сельсовете, — неужели нельзя было прислать приглашение хотя бы два месяца назад? Два месяца назад мы с Майклом были еще не знакомы, объяснила мне Анна и добавила: месяц на сборы — это даже слишком много. Она специально выслала приглашение заблаговременно — чтобы я еще пару недель погостила у нее.
Пришло заветное послезавтра и я, получив в "Кондоре" красные с золотом корочки, помчалась к приятелю, который работал в турфирме — добывать визу. "Покажи паспорт", — первым делом сказал он, узнав что я делала паспорт через фирму. Внимательно изучив документ, украшенный моей мрачной физиономией, которую в свою очередь украшала печать, он с облегчением вздохнул: "Все нормально. А то кто только эти паспорта не делает. Фальшивых страшное количество".
Машина отъезда закрутилась — я бегала по магазинам, стараясь как-то облагородить свой джинсово-кроссовочный гардероб дорогими костюмами и изящными туфлями. К антикварным ходикам, на мой взгляд, требовалось какое-то существенное дополнение, и я купила дюжину столовых серебряных ложек и отдала их гравировать монограммами "А" и "М". Парикмахерша Дина выстригла мне что-то на голове и оставшееся покрасила в пепельный цвет. Короче, за пять дней до отъезда, когда мне позвонил мой приятель и сказал: "Приезжай за паспортом и билетом на самолет", на меня из зеркала смотрела совершенно незнакомая мне женщина: по внешнему виду отразившейся в зеркальной плоскости леди было ясно, что она изо всех сил старается держаться на плаву и не чужда эксперимента, но изможденное лицо (конечно же, я перетрусила с визой и замоталась) намекало — жизненный успех дается ей нелегко.
Виза досталась мне бесплатно — мой приятель не был жлобом. Зато за авиабилеты пришлось заплатить полтора миллиона рублей. Смиряло меня с тратами единственное — что сама Англия будет мне стоить не дороже карманных расходов.
И вот наступает знаменательное утро, и я проглатываю стакан сока и чашку кофе, и в очередной раз ревизовав свой саквояж, тряхнув в воздухе коробкой, в которой упакованы ходики, проверив наличие всех бумажек (естественно, что-то во что-то заваливается, и по позвоночнику ползет холодок ужаса), гружусь в машину. Бетон Москвы сменяется за окошком жидким перелеском, и навстречу мне выплывает серая раковина Шереметьево-2. Прогуливаясь по сияющему полу, слушая трели объявлений и краем уха обрывки чужой речи, я размышляю: эх, не зря соловей шестидесятых Василий Аксенов так любил заграницу в каждом ее вещном проявлении. Что ни говори, жизнь дается человеку раз, и прожить ее надо там. Чтобы не было мучительно больно. Анна — умница. Объявляют регистрацию моего рейса и я, заразившись общей медлительностью, тихо подруливаю к таможне. Нет, в багаж ничего сдавать не надо. Ля-ля-ля, — поет радио, — пройти на вылет, please.
Мордатый пограничник принимает мой паспорт, сверяя мрачный визаж на документе с моим безмятежным лицом, а потом начинает рыться в каких-то бумажках. "Вы паспорт где брали?" — неожиданно спрашивает он меня, как будто речь идет о килограмме картошки, впавшей в дефицит. Что значит, где брала, начинаю петушиться я, покупала в фирме — не сразу я вспоминаю ее птичье название. Тут рядом с первым пограничником появляется еще один. "Еще один?" — озвучивает он мой внутренний голос. "Та же серия. Да и печать липовая", — демонстрирует служебное рвение первый.
Меньше всего я могла подумать, что парки, днем и ночью ткущие нить судьбы каждого отдельного гражданина, могут иметь откормленные милицейские физиономии. Тут одна из Парок, снискавшая милость богов и соответственно майорские погоны, объясняет: полгода назад в одной из бывших союзных республик, а ныне свободном государстве, были похищены бланки советских загранпаспортов. Украденные паспорта были куплены какими-то нашими коммерческими фирмами, которые и стали этими паспортами торговать. Пограничники, получившие задание отслеживать фальшивые паспорта (что было просто — серия-то украденных паспортов была известна), справились со своей задачей с честью. И единственными пострадавшими в этой истории оказались туристы. По объяснению майора, я пополнила число паспортных неудачниц. А как же я полечу? — не сразу осознав летальность ситуации, спрашиваю я. "Думаю, для того, чтобы добраться до дома, вам вряд ли понадобится самолет", — говорит майор. И как же свадьба моей подружки Аньки? "Примите соболезнования", — говорит майор. А билеты? Что делать с билетами? "Ничем не могу помочь".
"А хотя бы билеты я сдать могу?" — спрашиваю я майора, с блеском выполнившего служебный долг. "Но ведь у вас билет тарифа APEX, — говорит страж государственной границы после минутного разглядывания билета, — а это означает, что вы можете его выкинуть — он и рубля не стоит".
Полтора миллиона рублей в никуда? Месяц нервотрепки — ради встречи с пограничниками? Поездка — как бредовый мираж в Сахаре, отодвинулась за линию горизонта.
Майор все еще держал в руке мой несостоявшийся паспорт, и мое мрачное изображение в фальшивом документе дублировало натуру. Так вы мне хотя бы паспорт отдайте, попросила я. Не зная точно еще, что предпринять, я жаждала отмщения, и рука моя тянулась к гарпуну. Но тщетно. "На это я пойти не могу, — сказал майор, — вещественное доказательство".
Я поплелась к выходу. Майор тащил саквояж и ящик с ходиками, поддерживая меня под локоть.
Дома я заказала разговор с Великобританией и начала разбирать вещи. Шмотки — на вешалку. Я начала набирать номер аферистов и мерзавцев, но поняла: а что я, собственно, им скажу? У меня даже паспорта нет. Они меня просто пошлют с порога.
Ку-ку, ветер странствий, неси мою песню на берега туманной Темзы. Пусть это будет последняя песня — потому что, как сказал мой приятель из турфирмы, совсем недавно частным лавочкам запретили оформлять загранпаспорта.
ЕКАТЕРИНА АЛФЕРЬЕВА