Вчера президент России Борис Ельцин и патриарх Московский и всея Руси Алексий II наглядно продемонстрировали, что противоречий между властью духовной и властью исполнительной больше нет. При встрече на освящении часовни во имя святых благоверных князей Бориса и Глеба на Арбатских воротах президент и патриарх заявили, что все разногласия, возникшие в связи с отказом Бориса Ельцина подписать "Закон о религии", преодолены. За ними наблюдал спецкорреспондент "Коммерсанта-Daily" ДМИТРИЙ Ъ-ПАВЛОВ.
Вчерашний день вполне мог преподнести сенсацию. До последнего момента не было ясно, состоится ли встреча патриарха и президента Ельцина на освящении часовни Бориса и Глеба. Ходили слухи, что Алексий II на это время вообще засобирался в отпуск. Если бы он не приехал, то на открытии часовни не появился бы и Ельцин.
Подобная неопределенность вполне объяснима. Патриарх просил поддержать уже одобренный парламентом закон о свободе совести и о религиозных организациях, но президент наложил вето (по его мнению, документ противоречил ряду положений Конституции и устанавливал неравенство конфессий). Позже было распространено заявление Алексия II, в котором он обвинил журналистов в дискредитации закона в глазах руководства страны и предупредил, что если закон не будет подписан, то создастся "напряженность между властью и большинством народа" ("Коммерсантъ-Daily" подробно рассказывал о развитии конфликта). Как показали вчерашние события, компромиссный вариант все-таки был найден.
Складывалось впечатление, что для Бориса Ельцина участие в церемонии освящения часовни — событие более важное, нежели для патриарха (напомним, что еще в мае он вместе с Алексием II заложил здесь первый камень). Отец Борис, настоятель часовни Бориса и Глеба, объясняет все просто: внуков российского президента зовут так же, как и канонизированных князей.
Подготовка к церковному мероприятию началась рано утром. Часовню оцепили милиционеры, было перекрыто движение. На крышах окрестных зданий позиции заняли снайперы. Журналистов и приглашенных (человек пятьдесят) пропускали на специально отведенные места лишь после обыска, который проводили сотрудники службы охраны президента. Миновали процедуру досмотра лишь священнослужители, а также министр обороны Игорь Сергеев, секретарь Совета безопасности Иван Рыбкин, вице-спикеры Госдумы Артур Чилингаров и Сергей Бабурин. В 9.30 приготовления к церемонии были закончены. Оставалось ждать главных действующих лиц.
Патриарх прибыл около десяти часов утра на правительственном "ЗиЛе", почему-то без переднего госномера (задний был на месте). Двумя минутами позже на длинном "Мерседесе" с четырьмя машинами охраны появился президент с супругой. Встреча Алексия II и Бориса Ельцина напоминала встречу двух старых друзей.
Началась служба, на которой звучали молитвы во здравие президента России, мэра Москвы и членов правительства "богоспасаемого града Москвы" и всех строителей, возводивших часовню. Надо отметить, что Борис Ельцин держался на церемонии весьма уверенно. Когда Патриарх взял крест и стал крестить всех присутствующих, президент покорно склонил голову. Все представители власти последовали его примеру, а Бабурин даже перекрестился.
В своем заключительном слове Алексий II пояснил, что во многом его благодушное настроение связано с недавним разговором с Борисом Ельциным: "В ходе беседы мы пришли к убеждению, что, если бы не помешал отпускной период, многие трудности никогда бы не возникли... Ослепление ложными идеалами несет в себе разрушение, страдание и погибель. Именно в верности нашему исконному духовному пути кроется надежда на лучшее будущее... Это должна понять и власть". Президент же в ответ успокоил: "Никакие препоны не разлучат нас, поскольку мы знаем роль и значение возрождения в России православного христианства и нашей православной церкви". Правда, Борис Ельцин ни словом не упомянул отклоненный им закон о религии. Впрочем, покидая церемонию, в ответ на вопросы журналистов президент рассказал, что закон может быть принят только после его тщательной доработки созданной согласительной комиссией.
В общем, все остались довольны. Публичная акция примирения президента и патриарха удалась на славу.