Бывший спикер парламента Южной Осетии Станислав Кочиев объяснил Ольге Алленовой, почему первый тур выборов в Южной Осетии закончился настолько неожиданным результатом.
"Обоим кандидатам надо собирать голоса по крупицам"
— Почему Анатолию Бибилову не удалось победить в первом туре? Ведь он имел определенную поддержку и в Москве, и в Осетии.
— Такие итоги — результат политики, которую вело руководство Южной Осетии. Во-первых, Бибилову не удалось доказать населению, что он не является креатурой президента. Он действительно таковым не является, и это одна из причин того, почему оппозиционная нынешней власти Южной Осетии компартия его поддержала. Но население не поверило в то, что он не с властью. Люди говорили: "Бибилов хороший человек, но он на стороне президента". Вот видите, насколько президент девальвировал свою власть. А Бибилову, по всей видимости, запретили критиковать президента по известным причинам. Потому что это уходящая личность, и не хотелось раскрывать до конца глаза на его деяния. Бибилов — креатура Москвы, и если бы он стал критиковать президента, это отражало бы и позицию Москвы. Тогда многие могли бы сказать: "А кого вы, собственно, поддерживали и ради кого перессорились со всем миром? Ради кого вы столько лет не являлись членом ВТО?" Россия принесла известные жертвы в этом деле и поэтому совершенно очевидно, что ей хочется сохранить лицо.
— А почему кандидат Алла Джиоева вырвалась во второй тур? Ей ведь прочили третье место?
— Алле Алексеевне удалось доказать, что она является человеком своего слова и что только она может кое-кого изорвать в куски. Власть обрекла людей на такие страдания в последнее время, что народ жаждал крови. И только в Алле Алексеевне увидел того, кто может на это пойти.
— То есть если Алла Джиоева станет президентом, начнутся зачистки?
— Есть опасность роста радикализма, и эта опасность исходит не от личности Аллы Алексеевны, а от ситуации, которая вокруг нее сложилась. Она не сможет справиться с той глыбой радикализма, которую она сдвинула с места. И это может обойтись дорого и населению, и ей тоже.
— Есть ли у Бибилова шанс победить? И что нужно делать обоим кандидатам, чтобы победить?
— У Бибилова есть шанс, если он отречется от власти и скажет, что привлечет к ответственности тех лиц, которые довели республику до такого состояния. Если ему действительно позволят это сказать. А то в своих объятиях эта власть его удушила. Хотя мы прекрасно знаем, что другие люди были настоящей креатурой президента. Такого фарисейства я еще не видел: чтобы на самом деле поддерживал одного, а декларировал поддержку другого.
— Кандидаты, которых президент поддерживал,— Кабисов и Котаев. Кого они могут поддержать во втором туре?
— Бибилова они не поддержат. Да ему их поддержка и не нужна. Потому что они могут принести ему больше вреда, чем пользы. Все знают, что это люди президента. И Аллу Джиоеву они не поддержат, потому что туда им путь закрыт. Вряд ли люди, которые стоят рядом с Джабо (Дзамболатом Тедеевым, главным тренером сборной России по вольной борьбе, поддержавшим Аллу Джиоеву.— "Власть"), воспримут их поступок как искренний.
— А кто из проигравших кандидатов может сыграть решающую роль своей поддержкой во втором туре?
— Очень сложно прогнозировать, когда такой расклад. Многое зависит от того, кто кого поддержит. Сейчас обоим кандидатам надо собирать голоса по крупицам. Несомненно, важно, кого поддержит Дмитрий Тасоев. А также Вадим Цховребов, который набрал столько голосов за счет резкой критики власти.
— А уличное противостояние возможно?
— Сейчас рисков больше, чем при первом туре. Тогда было много кандидатов, сейчас все сконцетрировано, коса на камень нашла, и есть большая опасность конфронтации. Все будет зависеть от количества голосов. Если разрыв между кандидатами будет существенный, это спасет ситуацию. Если он будет незначительным, может начаться конфликт. Будут заявления о фальсификациях, людей могут вывести на улицу. В народе нет политической культуры, за 10 лет наша власть не сделала ничего, чтобы эту культуру развить.
— Фактор Москвы будет по-прежнему играть важную роль?
— Конечно. Но Москва наконец должна определиться и прекратить вести двусмысленную политику. Смотрите, что происходило перед выборами. Путин, поддерживая Бибилова, подписывается не как премьер, а как неформальный лидер политической партии "Единая Россия", что порождает недоверие к тому, что поддержка со стороны Москвы вообще осуществляется. Нарышкин награждает Бибилова, но одновременно и генпрокурора Южной Осетии, как это ни странно. Каким образом там оказался прокурор, я не понимаю. Понятно, что оба представлены администрацией, но это неверный ход. Тут настолько много людей из России, что в Москве просто не могут не знать о том, что из себя представляет генпрокурор и какое к нему отношение в республике.
И, конечно, Бибилову сегодня нужно, чтобы кто-то из первых лиц России открыто заявил ему о своей поддержке. Ему лично, а не партии. Или же он должен быть кем-то принят в Кремле, чтобы была четко продемонстрирована позиция Москвы.
А что касается Аллы Алексеевны, ей надлежит держать прежний курс, потому что мы все увидели, насколько он эффективен.
— А вы и дальше будете поддерживать Анатолия Бибилова?
— Конечно. Мы в очень хороших отношениях с Аллой Алексеевной, но тем не менее мы сделали свой выбор. И он отчасти обусловлен позицией Москвы. Да, Москва не имеет права диктовать нам, кого выбирать, но она имеет право на свой выбор и свои приоритеты. И зная, каковы эти приоритеты, мы решили их разделить.
"Мы думаем, пишем и говорим по-русски"
— Какое будущее у нынешних властей Южной Осетии?
— Им придется выбирать место, где стоит жить. Кто из этих людей здесь может остаться? Они настолько достали всех, что люди готовы голосовать за любого, кто против них. Мы устали от тотальной прослушки. От жесткой цензуры. Вот пример. Компартия приняла несколько заявлений в последнее время, из-за которых я и был отстранен от должности спикера. Если помните, ко мне ворвались министр обороны и председатель госохраны, требуя, чтобы я поставил вопрос о третьем сроке для президента. Я пригрозил им арестом за угрозы. Это первая причина, по которой меня сняли. А потом наша партия сделала жесткое заявление, что не допустим перетягивания центра власти с исполнительной власти на законодательную. Они хотели сделать республику парламентской в ходе предвыборной кампании! Ну кто такие вещи придумывает, я не знаю. У кого-то ум за разум зашел от страха потерять власть. И эти решения нашей партии, которые мы разослали в местные газеты, не были ни в одной из них опубликованы.
Дальше — бесправное положение наших граждан. Вот классический пример: Алан Кочиев. Человек заявил о желании стать кандидатом в президенты и сразу был посажен в тюрьму. Причем вина его не доказана до сих пор, но он сидит. И вынужден был вести из тюрьмы свою кампанию (Алан Кочиев за два дня до выборов снял свою кандидатуру в пользу Анатолия Бибилова.— "Власть"). А все потому, что он первым выдвинулся в президенты.
Потом — кадровая политика. Приглашать людей из России, конечно, надо, но давать им зарплату в 20 раз больше, чем получают жители Южной Осетии, нельзя. И потом, если человек не мыслит своего будущего в Южной Осетии, вряд ли его действия будут на благо республики. Если каждый четверг они уезжают во Владикавказ, а обратно в Цхинвал приезжают во вторник, то как они могут за три дня что-то сделать? Ничего и не делали.
А наших людей не берут на работу. Население делится на своих и чужих. Гражданство дают как привилегию. Почему кто-то может дать или отобрать гражданство по своей личной инициативе? Почему 17 тыс. наших граждан в Северной Осетии на этих выборах были лишены права голоса? Им просто поставили заслон. Ну кто поедет по ледяной дороге в горы, чтобы отдать голос за какого-то кандидата?
— А почему действительно не открыли участки в Северной Осетии? По официальной версии, можно открывать участки только там, где есть консульства Южной Осетии,— в Москве и Сухуме. Но на выборах 2009 года в Северной Осетии голосовали.
— Наши власти просто испугались, что там протестный электорат. Там ведь живут те, кто сбежали от нынешнего режима в Южной Осетии. И поэтому они более озлоблены. Здесь остались более стойкие или те, кто меньше пострадал от действий власти.
— Восстановление республики сорвано, уже год работы практически не ведутся. Это зависит от личности президента?
— Понятно, что такие хозяйственные вопросы не зависят только от президента. Но президент должен координировать эту работу и построить ее таким образом, чтобы был жесткий контроль. Вы видите, наши улицы в кошмарном состоянии. Солнца мы боимся — пыль, дождя боимся — грязь, снега боимся — гололед.
А ведь все можно было делать поочередно: сначала один район, потом другой. Это как со строительством домов. Если сделаешь один дом и сдашь, то видно, сколько ты потратил и на какие цели. А если сразу 150 домов делаешь, то ничего не видно и не понятно. Поэтому они так и вели эти восстановительные работы, все скопом. За 1 млрд рублей можно было 350 домов от фундамента до крыши построить. А сколько миллиардов уже потрачено — и где эти дома?
— На референдуме был принят статус русского языка как государственного. Это угрожает осетинскому языку?
— Изначально этот вопрос подняли только с одной целью — чтобы под прикрытием референдума о статусе русского языка протащить вопрос о третьем сроке для президента. Но нам удалось отстоять Конституцию, мы жестко выступили против, и вопрос о третьем сроке был снят. А вопрос о референдуме снимать было уже поздно — механизм был запущен. Но этот вопрос не нуждался в референдуме.
Мы думаем, пишем и говорим по-русски. Во многих семьях говорят по-русски. Русский язык не ущемлен, потому что мы не представляем себя вне России. А вот осетинский язык мы должны дотянуть до уровня русского. Кто из нас напишет документ на осетинском языке или прочтет его? Многие говорят по-осетински, а пишут только по-русски. Мы плохо знаем свой язык. Есть шанс спасти язык, увеличив часы осетинского языка, осетинской культуры — изучать обычаи, песни, танцы, литературу, но это рутинная работа, а наши чиновники не умеют вести рутинную работу. Они хотят все решить наскоком.
— Могут ли власти предпринять новые попытки, чтобы изменить Конституцию и сделать Южную Осетию парламентской?
— Попытки будут, но это ничего не даст. Мы раскричимся на весь мир. Как будто стоят очереди за нашим признанием. Да и народ этого не стерпит.