1941

Из дневника заместителя наркома угольной промышленности СССР К. И. Поченкова, Донбасс

8 октября 1941 года. Утром были вызваны в комбинат "Сталинуголь" управляющие трестами, которым были даны следующие распоряжения: 1) В течение суток произвести подготовку по всем шахтам выдачи на поверхность шахтного оборудования. 2) Подготовить взрыв в местах скрещивания квершлагов, уклонов, бремсбергов и штреков. 3) Подготовить шпуры для взрыва шахтных стволов. 4) Подготовить взрыв оборудования, которое не может быть вывезено.

10 октября 1941 года. На шахте N29 треста "Рутченковуголь" в ночь под 10 октября группа в количестве 5-7 человек ворвалась на квартиру главного инженера шахты Алексеева с требованием остановить подстанцию и затопить шахту, лишь бы не взрывать. На шахтах N31 и 2/7 "Лидиевка" группа рабочих (очевидно, спровоцированных) требовала прекратить доставку на шахту динамита и бензина, предназначенных для взрыва и поджога угля. Управляющий трестом тов. Карпачев прибыл в комбинат и заявил, что на шахтах нельзя найти запальщиков, которые бы произвели взрыв, так как их семьи остаются на шахтах (нельзя вывести из-за отсутствия ж/д вагонов).

11 октября 1941 года. По сообщению управляющих трестами, людские массы на шахтах настроены как можно скорее эвакуироваться. Но из-за отсутствия ж/д вагонов планомерную эвакуацию осуществить почти нельзя. Поэтому каждая организация хватает по 2-3 даже открытых вагона и грузит семьи актива — это похоже уже на бегство... Директор Сталинского горного техникума и парторг, погрузив свои семьи на подводы, уехали, оставив в техникуме более 30 семей на произвол судьбы... На шахте N4/21 треста "Сталинуголь" толпа женщин, неизвестно кем организованная, избила завшахтой Лебеденко, зампарторга Техлиенко, главного механика Мелько, начальника участка Мачукало и машиниста врубовой машины Гудзя. Посадили их всех в погреб, разрушили телефонную станцию... Для разбора возникших беспорядков на шахту N4/21 треста "Сталинуголь" выехал начальник областного отдела (НКВД.— "Власть") с четырьмя работниками. При его появлении на шахте он был окружен женщинами, вернулся в Сталино безрезультатно. Едва ушел... Отсутствие четкого руководства со стороны области по снабжению рабочих хлебом и другими продуктами вызвало ряд беспорядков. На шахте N11 разграблен магазин, на шахте имени Горького столовая не работает, нет хлеба. На шахте N1/2 хлебные магазины закрыты, завшахтой скрылся. На шахте "Пролетарка" столовую разграбили... В городе Сталино сбежал директор Госбанка, закрыв банк и прекратив все денежные операции. От директора макаронной фабрики в горком партии принесли четыре мешка денег, так как Госбанк закрыт и деньги сдавать некому...

Из дневника преподавателя В. П. Аргировского, Ленинград

11 октября, суббота. ...С фронта нет никаких вестей. Даже не врут ничего утешительного. Одно время хорошо рассказывали про операции Кулина, теперь замолчали и про него. А действительность очень непривлекательна: голодно, холодно, с неделю уже не высыпаемся из-за ночных тревог и спим не раздеваясь.

Из дневника профессора Л. И. Тимофеева, Пушкино--Москва

10 октября. 12 ч. ночи. День прошел спокойно, но сейчас начали стрелять. Сегодня отправили в Москву вторую машину с вещами. Завтра с третьей уедем сами. Положение не улучшилось. Тон газет и радио очень тревожен. Самый тревожный за всю войну. Слухов тьма. Говорят о десантах в Малоярославце и в Можайске. Рассказывают о том, что многие работники НКВД с присущей им предусмотрительностью покончили с собой (!), что обстреливали поезда на всех дорогах и т. п.

12 октября. В Москве не топят. Мерзнем. Положение неясное. Газеты все тревожнее. Немцы, по сводке, идут вперед. Учитывая, что от Вязьмы всего лишь 200 км с лишним и что генеральное наступление может привести к надлому оборонительной системы, можно ожидать их появления в любой момент, рассуждая теоретически. С другой стороны, уже прошла неделя с момента начала новых боев, а в Москве, в сущности, ничего не переменилось...

13 октября. ...В 4 ч. получил повестку от Союза писателей с предложением немедленно явиться в правление... Там полная неразбериха. Писатели ходят с большими глазами, никто ничего не знает. Говорят, что идет эшелон на Ташкент и что он уйдет сегодня. Оказывается, что он пойдет завтра. Выдают справки на помещение, затем записывают их в поезд, который поедет завтра. Я на всякий случай записал детей, семейство и уехал. Вечером зашли Слетов и Бородин. Оказывается, что из всех записанных выбрали 80 человек, которые уже заплатили и завтра в 6 ч. утра уедут. Меня не включили, хотя это список больных и детей. А Слетов и Бородин и здоровы, и отнюдь не дети. Это лишняя иллюстрация к тому, что у нас общество, конечно, не классовое, но все-таки литерное...

16 октября, утро. Итак, крах. Газет еще нет. Не знаю, будут ли. Говорят, по радио объявлено, что фронт прорван, что поезда уже вообще не ходят, что всем рабочим выдают зарплату на месяц и распускают, уже ломают станки. По улицам все время идут люди с мешками за спиной. Слушаю очередные рассказы о невероятной неразберихе на фронте. Очевидно, все кончается. Говорят, что выступила Япония. Разгром, должно быть, такой, что подыматься будет трудно. Думать, что где-то сумеют организовать сопротивление, не приходится. Таким образом, мир, должно быть, станет единым под эгидой Гитлера. Был на улице. Идут, как всегда, трамваи. Метро не работает. Проносятся машины с вещами. Множество людей с поклажей. Вид у них безнадежный...

Рубрику ведет Евгений Жирнов