В свое время скидочный сервис KupiVIP, созданный предпринимателем ОСКАРОМ ХАРТМАННОМ, привлек рекордные $55 млн инвестиций. Следующим его проектом стала венчурная компания Fast Lane Ventures. Мы поговорили с Оскаром о национальных особенностях российских стартаперов.
BUSINESS GUIDE: Как вам пришла в голову идея KupiVIP?
ОСКАР ХАРТМАНН: Я приехал жить в Россию в 2007 году и увидел, что только здесь человек с доходом $15-20 тыс. может чувствовать себя плохо как потребитель. Тут работает закон трех компромиссов — покупателю приходится выбирать минимум из трех недостатков. К примеру, при покупке новой квартиры нужно смириться либо с трещиной в стене, либо с возможными юридическими проблемами, либо с плохим месторасположением. Тогда я придумал пять компаний, которые могли бы дать людям почувствовать себя лучше. Один из этих бизнесов — KupiVIP. Для реализации остальных я и создал Fast Lane Ventures.
BG: Некоторые жалуются, что все идеи, мол, давно придуманы...
О. Х.: Ну, есть несколько сфер, в которых у России уже все в порядке — например, я бы не стал создавать новые социальные сети. Точно так же, если открыть в Москве новый ресторан, это вряд ли поможет сильно улучшить общую картину рынка. Но в целом в России можно создать просто феноменальное количество бизнесов в не занятых еще сферах. Последний раз я наблюдал такую картину в Германии, откуда я сам родом.
Вообще это довольно распространенное заблуждение — считать, что главная ценность заключается в идее. Никакой ценности там нет вообще. Ноль. Есть ценность в деньгах, есть очень большая ценность в предпринимателе, и есть ценность в способности реализовывать проекты.
BG: Вообще порой создается ощущение, что сегодняшние стартаперы и инвесторы существуют в совершенно отдельных мирах, которые редко пересекаются.
О. Х.: Так оно и есть. Предприниматели, идеи и деньги существуют по отдельности в некоем социальном облаке, и экономика работает, только когда эти явления встречаются.
BG: А чем-нибудь стартаперы из России отличаются от, допустим, предпринимателей из Европы или США?
О. Х.: Для начала отметим, что в нашей стране 43% взрослого населения думает о том, чтобы создать собственную компанию. Эта предпринимательская готовность выше, чем в Германии и Франции, хотя и ниже, чем, например, в Китае. Русским присущи креативность и творческое мышление, кроме того, они могут черпать идеи с западных рынков, где множество проверенных западных бизнес-моделей. Однако сложность заключается в том, что в России риск неудачи практически равен смерти. Нет социальных подпорок, позволяющих выжить даже при полном банкротстве, нет никакой защиты. И нет культуры отношения к неудаче как к полезному опыту. Не получился проект, значит, все будут до конца дней считать тебя полным неудачником, не дадут денег в долг, не говоря уже об инвестициях.
Чтобы предприниматель, идея и деньги встретились, необходимо доверие. Это слово определяет все. Когда есть доверие, происходят трансакции, реализуются идеи. А когда доверия в обществе нет, наступает паралич экономики. Инвесторы не хотят давать деньги, предприниматели боятся делиться идеями. И в этих условиях начинают доминировать большие социальные или этнические группы, у которых все это есть внутри. Почему среди евреев так много успешных предпринимателей? Потому что они доверяют друг другу.
Доверие нужно заслужить, это требует времени. Мы знаем истории о том, как кто-то взял деньги и все украл или у него ничего не получилось. А для создания позитивного фона необходимо множество историй успеха — когда инвестор вкладывает капитал и возвращает его с большим ROI. Все начинается с маленьких проектов, их успех создает почву для следующих уже крупных трансакций. А когда аккумулируются unsuccess stories, доверие уходит. В России много историй win-loose, loose-loose, loose-win, но практически нет win-win, когда все зарабатывают. Вот такая особенность менталитета.