 |
Пример. Гражданин Б. задержан ст. лейтенантом ППС Волковым Т. С. во время планового обхода территории детского городка по адресу Новочеремушкинская улица, д. 6а в предполагаемом состоянии наркотического опьянения. У Б. изъят полиэтиленовый контейнер с примерно 1 г коричневатого порошка, на вид напоминающего героин. Со слов Б., он приобрел наркотик у ранее незнакомого ему лица кавказской национальности на Черемушкинском рынке.
Вышеописанное для гр. Б. означает от трех до семи лет лишения свободы. Потому что, во-первых, налицо особо крупный размер изъятого наркотика (свыше пяти сотых грамма, для наркомана со стажем это на раз уколоться); а во-вторых, налицо факт транспортировки (с Черемушкинского рынка на Новочеремушкинскую улицу; статья 228, часть 2 УК). Раскрываемость по такого рода делам составляет сто процентов.
Итак, чем хорош для правоохранительных органов в частности и для социальной ситуации вообще пермский опыт? Во-первых, он позволяет как следует расширить круг подозреваемых в незаконном обороте наркотиков, чтобы потом улучшать за их счет убогие цифры раскрываемости. Во-вторых, он дает возможность скомпрометировать любого, кто когда-либо имел неосторожность употребить наркотики. В России к наркоманам относятся скверно, так что факт обнаружения в волосах, положим, некоторого политика следов от выкуренной в прошлом году папиросы с анашой поставит крест на его карьере. В-третьих, он позволяет решать всякие проблемы на микроуровне — в семье, в деловых отношениях и в прочих случаях досудебного урегулирования мелких имущественных споров. Главная, впрочем, полезность пермского опыта состоит в том, что для первого, второго и третьего совсем не обязательно, чтобы человек действительно принял наркотики. У нас правоохранители умеют добиваться нужных результатов — было бы на какую экспертизу сослаться.
Кирилл Харатьян,
заместитель шеф-редактора ИД "Коммерсантъ"