— Скандал вокруг Эрмитажа не утихает уже три недели. Каковы, на ваш взгляд, результаты?
— Я считаю, что в результате шумной и не вполне адекватной событию кампании, поднятой Счетной палатой, Эрмитаж и государство потерпели и потерпят совершенно реальный ущерб. $15 тыс. уже не получены из-за нашего вынужденного отказа продлить экспонирование в Швейцарии картины Кандинского "Композиция #6". Под вопросом кредит на достройку фондохранилища. Инвесторы отказываются от своего предложения вложить 50 млн в реконструкцию Главного штаба. Официально звучащие требования возмездности выставок ставят под вопрос некоммерческий статус Эрмитажа. А я напомню, что только некоммерческие выставки могут получить государственные гарантии от судебных исков в США и в других странах.
— Вы будете сворачивать международную деятельность?
— Нет, конечно. Но нам придется во многом заново выстраивать имидж музея, на который мы потратили последние годы.
— Вам вменяется в вину нарушение закона "О вывозе и ввозе культурных ценностей" — прежде всего в части самовольного продления сроков зарубежных выставок.
— Ничего подобного. Ни в одном случае закон не нарушался. Все продления оформляются с разрешения Министерства культуры.
— После проверки Счетной палатой музеев Кремля вы жестко критиковали позицию аудиторов по поводу "недополученных компенсаций" за зарубежные выставки. Теперь и Эрмитажу вменяются недополученные миллионы долларов.
— Я не хочу в очередной раз объяснять абсурдность разговоров о недополученных компенсациях. Нигде в мире не принято музеям просить компенсации за свои произведения, и мне каждый раз стыдно за то, что нам приходится это делать. Музей — не пункт проката, чтобы иметь прейскурант на свои экспонаты. Участие в престижных выставках приносит выгоду, но не материального характера.
— Аудитор указывает, что в Эрмитаже не передан на хранение 221 351 предмет, в том числе из 50 выборочно проверенных экспонатов в недостаче оказалось 47. Что это значит? Что этих 200 тысяч нет в музее, или что они где-то пылятся и их просто не нашли?
— Речь идет о предметах, числящихся в так называемых лицевых счетах или описях ушедших из Эрмитажа хранителей. Эти документы не имеют статуса официального документа — в отличие от инвентарей. Проверка, проведенная на основе ненормативных актов, некорректна. А столь пугающий результат — нет 47 из 50 вещей — свидетельствует лишь о том, что указанные аудиторами вещи мы не смогли предъявить сразу же. Все они уже найдены.
— Долгое время Эрмитаж предоставлял другим музеям и организациям вещи на условиях временного хранения. Счетная палата считает такую практику неправомерной и обращает внимание на то, что по крайней мере в одном случае она привела к утрате экспоната.
— Мы выдаем предметы на временное хранение в другие музеи, что позволяет устранить лакуны в их фондах. Нет никаких законных или моральных оснований отказываться от этой практики. Другое дело — оставшиеся нам в наследство от советских времен вещи, находящиеся в государственных учреждениях. С 1991 года Эрмитаж требует возврата этих вещей. Пока с переменным успехом. Счетная палата считает, что один из светильников работы Томира, переданных на хранение Академии художеств, подменен новоделом. Сейчас хранитель этих вещей находится в Москве, где она должна убедиться в том, что с ними все нормально. Если нет — будем возбуждать дело.
— Есть еще "квартирный вопрос". 29 коммерческих организаций арендуют площади у Эрмитажа. Счетная палата считает, что арендуют бесплатно.
— Эрмитаж не имеет права никому ничего сдавать в аренду. Несколько организаций занимают значительные площади Главного штаба. Но они были там, когда здание было передано музею городом, и пока они платят только за коммунальные услуги. После завершения регистрации права на оперативное управление зданием мы планируем подать иски об их выселении.
Есть также организации, которые сторонними являются только юридически. Они привлекаются музеем для выполнения его основных задач — это уборщики, реставраторы, охрана, упаковщики экспонатов, сервисные службы.
— Представление Счетной палаты содержит ряд конкретных предложений по исправлению выявленных нарушений. Музей будет их исполнять или будет настаивать на том, что их выводы необоснованны и незаконны?
— По закону мы должны в 20-дневный срок ответить на представление. Срок истекает 28 марта. Мы отправили наш ответ. Многие из указанных нарушений уже исправлены или будут исправлены в ближайшее время. Работы по сверке "лицевых счетов" ведутся с 1980 года, но будут ускорены. Мы готовим документы на лицензирование нашей деятельности. Уже разрешен пункт о неучтенном свинце на складе и таможне выплачен штраф, списаны просроченные химреактивы. То, что кажется нам обоснованным, мы будем исправлять. С остальным будем спорить. Вообще-то это и есть нормальная работа с подобной комиссией.
"В результате кампании, поднятой Счетной палатой, Эрмитаж и государство потерпели реальный ущерб"