В Британии разгорелся громкий скандал вокруг слишком широкого, по мнению многих, использования судебных запретов на распространение информации о личной жизни граждан. При этом английский суд продемонстрировал свое нежелание подчиняться требованиям исполнительной власти и давлению общества.
Начало скандалу положил неизвестный пользователь сайта Twitter, который в своем микроблоге назвал имена нескольких известных британцев, обратившихся в суд с требованием вынести определение о запрете на разглашение информации. В Великобритании это считалось мерой, применяемой только в самых крайних случаях. К примеру, такие определения выносились судами, чтобы не допустить публикации предсмертных фотографий принцессы Дианы или потенциально вредящих интересам государства отрывков из мемуаров некоторых бывших сотрудников британской разведки. А также в случаях, когда речь шла о каких-то особенно жутких подробностях некоторых преступлений, в которых так или иначе были замешаны несовершеннолетние.
Однако мера, которая считалась исключительной и применяемой с осторожностью, оказалась необыкновенно популярной. Женатый футболист, опасавшийся, что его внебрачная связь станет известной, популярный телеведущий, не желавший, чтобы публика узнала о некоторых фактах его биографии, и десятки, если не сотни других более или менее публичных людей, как выяснилось, обращались в суд за подобным определением и получили его.
Газеты возмущались, нация требовала объяснений от правительства и парламента, как подобное ограничение свободы слова стало таким распространенным. Более того, само право таких определений на существование было поставлено под сомнение. Действительно, когда любой пользователь Twitter может с легкостью выяснить, что имя того самого неверного футболиста — Райан Гиггз (и только газеты называли его "футболист, имя которого несколько десятков тысяч раз упоминалось в Twitter"), судебные определения оказались совершенно бессмысленными. Дело дошло до самого премьер-министра Дэвида Кэмерона, который распорядился создать специальный комитет, который занялся бы вопросом об ограничении права судов выносить подобные определения.
Однако даже после этого судья отказался снимать запрет, считая, что в свое время решение о запрете на разглашение было принято совершенно законно. Британия потеряла дар речи, возмущенная решением суда, но один из членов парламента — Джон Хемминг, воспользовавшись своим правом говорить в зале заседаний палаты общин, не опасаясь судебного преследования, назвал имя Гиггза публично. Это, по его словам, должно было не только привлечь еще большее внимание к проблеме судебных запретов на разглашение информации, но и заставить судью наконец отменить свое решение, в котором теперь уже точно не было ни малейшего смысла. Однако сэр Майкл Тьюгендхэт, судья, который вынес определение о запрете и которого в Британии считают главным экспертом в области законодательства о защите частной жизни, снова отказался отменять свое решение: "Очевидно, что если бы единственной целью запрета было сохранение тайны, то эта задача не была выполнена. Но в том, что касается обеспечения вмешательства... в частную жизнь, он свою цель выполнил... Тот факт, что десятки тысяч человек назвали истца в интернете, подтверждает, что его семья нуждается в защите от вмешательства..."
Еще один эксперт в области британского законодательства — Френсис Даттон отметил, что сложившаяся ситуация подтвердила устоявшееся мнение о существовании у властей или общества только одного способа давления на судей — изменения законодательства. "Те, кто сейчас смеется над очевидной на первый взгляд пропастью между решением судьи и здравым смыслом, должны посмотреть на ситуацию по-иному. По-моему, прекрасно, что английская судебная система в очередной раз подтвердила то, что она совершенно не поддается никакому давлению извне",— заявил эксперт.