Член экспертно-консультативного совета ПИР-Центра, генерал-лейтенант запаса ЕВГЕНИЙ БУЖИНСКИЙ объяснил корреспонденту "Ъ" ВЛАДИМИРУ СОЛОВЬЕВУ, почему России и НАТО следует создать совместную систему ПРО.
— В чем суть предложения Москвы по созданию секторальной системы ПРО с НАТО?
— Все евроатлантическое пространство до Урала делится на сектора. Один закрепляется за РФ, один или несколько — за НАТО. Зерно нашего предложения в том, что если мы берем ответственность за северо-западное направление, то на наших западных границах не должны размещаться средства перехвата — только средства обнаружения.
— И какую услугу Россия в этом случае оказывает НАТО? Сбивать все, что летит через российский сектор?
— Конечно.
— А если сейчас что-то полетит, РФ не будет сбивать?
— Во-первых, сбивать мы будем стараться все, что летит через нашу территорию. Хотя, конечно, перехват может быть отменен, если цель не представляет непосредственной угрозы для нас. Во-вторых, суть нашего предложения в том, что мы берем ответственность за свой сектор и обязуемся сбивать все цели, которые летят в направлении Европы. А Европа берет на себя зеркальные обязательства — сбивать все, что летит в направлении РФ. Центры управления при этом существуют и у нас, и у них, но создается единый центр или несколько центров сбора и оценки поступающей информации. И вот в таком едином центре мы предлагаем организовать дежурство смешанных расчетов — с участием российских офицеров.
— Где должен находиться такой центр?
— В свое время Владимир Путин предлагал Джорджу Бушу создать два центра — в Москве и Брюсселе. Сейчас американцы собираются разместить его в Германии на авиабазе в Рамштайне.
— Но прежде чем создавать единую систему, надо понимать, насколько совместимы российские и американские технологии в сфере ПРО.
— Технических проблем совместимости нет. Есть проблема желания их совмещать. Как только было озвучено наше предложение по секторальной ПРО, пять стран — Эстония, Латвия, Литва, Польша и Румыния — сказали нет. Они ссылаются на то, что это нарушения ст. 5 Вашингтонского договора, и заявляют, что НАТО не может делегировать право своей защиты не члену альянса.
— Это логично, разве нет?
— Логично. Но здесь встает вопрос о доверии. По целому ряду причин Россия не станет членом НАТО в обозримой перспективе, да и НАТО к этому не готово. Если говорить серьезно о создании общей системы ПРО, степень доверия должна повышаться. В плане сотрудничества Запада с нами основной вопрос — это вопрос доверия. Вернее, его отсутствия.
— В равной степени это относится и к России.
— Конечно. Это взаимная проблема. У нас к ним нет доверия, а у них — к нам. Пока этот дефицит не будет преодолен, ни о каком серьезном проекте говорить невозможно.
— А почему американцы вообще должны к нашему предложению прислушиваться?
— Вынудить их к сотрудничеству мы не можем. Но без России сложно решать вопросы обеспечения безопасности не только в Европе. Тут уж или с Россией, или нужно идти на нарушение международного права. Вот мы пропустили резолюцию Совбеза ООН по Ливии, а могли и заблокировать, и тогда у западноевропейцев, да и у американцев возникли бы проблемы. И второй момент: американцы и в особенности европейцы не заинтересованы в гонке вооружений.
— Но Россия в ней заинтересована еще меньше.
— Верно. Мы в ней крайне не заинтересованы. Но если уж дело до этого дойдет, у нас есть возможности начать разработку какой-нибудь новой головной части с усиленным комплексом преодоления средств ПРО. В ответ на размещение противоракет в Польше мы можем разместить комплексы "Искандер" в Калининградской области. Тут уже и страны Балтии, и поляки захотят вооружаться. А так как сами они этого не могут, денег нет, значит, американцы должны будут этим озаботиться. Базы создавать, передать им дивизионы "Пэтриотов" и так далее.
— А что РФ получит от создания совместной ПРО?
— Чтобы серьезно сотрудничать с НАТО, России нужен реальный проект. Нужно от учений перейти к технологическому сотрудничеству. Такой проект делает нас если не союзниками, то полноценными партнерами. Это совместное обеспечение безопасности, и это серьезно. Пока такого проекта у нас не было.
— Каковы шансы, что он появится сейчас и что проект совместной ПРО будет реализован?
— По моей оценке, они достаточно высоки.