АЛЕКСАНДР КОТЕНКОВ, полномочный представитель президента в Совете федерации, а с 1996 по 2004 год полномочный представитель президента в Госдуме, убеждал корреспондента "Ъ" ВИКТОРА ХАМРАЕВА в том, что работа законодателей по приращению президентских полномочий не противоречит Конституции.
— Почему законодатели расширяли и продолжают расширять с помощью законов полномочия президента, выводя их за рамки, которые установлены Конституцией?
— Не соглашусь с вами. А в отношении периода, когда президентом был Борис Ельцин, не соглашусь категорически. Может, напомните, сколько и какие законы действовали в советские времена?
— Ну, Уголовный кодекс...
— Вот-вот. Его чтили все начиная с Остапа Бендера. Но о существовании каких-либо иных законов помимо УК никто из простых советских граждан не знал. Основными нормативными актами были постановления ЦК КПСС и Совмина. А законов-то кроме брежневской Конституции к началу 90-х годов было всего 100 плюс-минус 2, да и те сомнительного качества. В стране фактически не было правового поля, которое в 1990 году пришлось формировать с нуля. Сейчас в России действует уже более 3 тыс. законов. По моей оценке, наша правовая система заполнена законами процентов на 90. Но повторяю, в 90-е годы шло интенсивное заполнение правового поля нормативными актами. Президент должен был взаимодействовать с оппозиционным парламентом, что крайне затруднило законотворческий процесс. Правовое поле заполнялось не только законами, но и президентскими указами, которые принимались в рамках компетенции, представленной новой Конституцией.
— То есть законодательное расширение конституционных полномочий началось позже, при президенте Путине, который имел уже полную поддержку парламентского большинства?
— Тоже неверно. Конституция не устанавливает исчерпывающего перечня президентских полномочий. Наряду с конкретными полномочиями она определяет и общие сферы компетенции президента. Например: "президент... обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти", "осуществляет руководство внешней политикой РФ". И потому о превышении конституционных полномочий можно говорить, только если президент выходит за рамки своей прямой компетенции. К примеру, президент вправе вносить на рассмотрение членов Совета федерации кандидатуры на должности судей всех высших судов. Но если он начнет принимать решения или отменять решения судов, это будет выход за рамки компетенции. А в этих рамках у него есть единственный способ изменить судьбу осужденного — помилование.
— Отмена выборов губернаторов тоже вписывается в Конституцию?
— Я каждый день смотрю телеканал Euronews. Там есть такая рубрика — No comment. Точно таким и будет мой ответ. Лишь отмечу, что любой губернатор должен быть легитимизирован от имени граждан или населения конкретного субъекта федерации. И в таком контексте форма наделения президентской кандидатуры полномочиями губернатора юридически безупречна. Я не думаю, что это надолго. Это эволюционный процесс. Процедура возникла в определенный период и в определенный период исчезнет.
— Как долго этого ждать?
— Не могу сказать. Хочу только подчеркнуть: все те изменения, за которыми вы видите расширение президентских полномочий, утверждены федеральным законодателем. А он был вправе как согласиться, так и не согласиться.
— А может, это тоже — "эволюционный процесс"?
— Да, если говорить не только о законодательном процессе, а в целом о правовой культуре общества. Еще при разработке проекта Конституции я побывал во многих странах, изучая их конституции. Доводилось там общаться и с простыми гражданами, у которых обычно спрашивал, как они себя позиционируют по отношению к государству. Стандартный ответ там: "Я налогоплательщик, я содержу это государство". Стандартный ответ у нас: "А что я могу? я винтик в этом механизме". И пока наши граждане не осознают, что они по Конституции единственный носитель суверенитета, единственный источник власти, мы будет иметь то, что имеем.
— Значит, будем иметь всегда?
— Вовсе нет. Вновь вспоминаю начало 90-х, когда в кабинете у Бориса Ельцина обсуждали законопроект о местном самоуправлении перед внесением в Госдуму и решали, какой переходный период установить. Я предложил пять лет. А президент поинтересовался, сколько лет потребуется на самом деле для полноценной реформы местного самоуправления. Я ответил — минимум 35, то есть два поколения. Это касается в целом правового и политического развития общества. Если государство направит все силы на воспитание у человека правовой культуры и самосознания гражданина, то это будет реально. Состояние органов власти всегда соответствует уровню развития общества.