Все проходило организовано и быстро: к утру переход заработал, а остатки товаров из него были вывезены. Впрочем, не обошлось и без проблем. Для рабочих главной из них стало отсутствие туалетов, а для торговцев — мародерство.
Приехав на Пушкинскую в полночь, то есть через шесть часов после взрыва, я снова натолкнулся на милицейское оцепление.
— Прессу приказано не пускать. Надоели вы уже,— сказал усатый лейтенант, даже не взглянув на удостоверение.
Помогли диггеры. Когда я надел оранжевый жилет с надписью "начальник штаба" и белую каску, милиционеры почтительно расступились.
В переходе тем временем вовсю кипела работа. Главными действующими лицами здесь были 250 дворников, которых согнали со всех райуправ Центрального округа столицы. Злые, небритые, полусонные, они собирали лопатами битое стекло, компакт-диски, куски штукатурки, разбросанные по всему полу. Затем грузили все это на носилки и тащили к самосвалам, подъезжавшим прямо к памятнику Пушкину и галерее "Актер". Женщины подметали мелкие осколки. Каждой бригадой руководил лично начальник ГРЭПа — эти почище, в костюмчиках и с барсетками.
Подошел к дворнику Ноилю.
— Ты как сюда попал? Приказали или премию пообещали?
Увидев "начальника штаба", Ноиль и его товарищ, присевшие покурить, тут же вскочили:
— Мне домой позвонил начальник и попросил ночью выйти на работу. Ни о каких деньгах разговора не было.
Затем, несколько осмелев:
— Извините, а вы не подскажете, где здесь можно, ну того... Пописать.
— Нашел проблему — ночь же на дворе, а вокруг кусты!
— А возле кустов милиция. Писать за 120 рублей штрафа мне не по карману.
Часам к двум прошел слух, что сейчас будут давать талоны на питание. Получив маленький клочок бумаги, внешне похожий на акцизную марку, я вместе со всеми пошел в "Макдональдс", расположенный на противоположной стороне Тверской. Там в обмен на талончик каждому давали гамбургер и стаканчик кока-колы.
Уже знакомый Ноиль, увидев меня, опять пристал со своей маленькой проблемой. Пришлось обращаться к метрдотелю.
— Мои рабочие хотят вымыть руки.
— Да, пожалуйста. Это можно сделать в комнате для техперсонала, где уборщицы моют тряпки и наливают ведра. Туалет мы, к сожалению, открыть не можем — не работает вентиляция.
В комнате для техперсонала, как оказалось, уже стояла очередь из милиционеров.
— Совсем как биде! — радостно гоготал все тот же усатый лейтенант, застегивая портупею. Его взвод тем временем расстегивался.
После запоздалого ужина милиционеры подобрели. Я снял, наконец, надоевшую каску и отправился обратно в переход. Туда только что запустили владельцев взорванных палаток. Люди бросились к своим ларькам. Те, чьи палатки были расположены подальше от места взрыва, стали собирать товар в огромные полиэтиленовые пакеты и картонные коробки. Затем все это выставлялось в проход. Внезапно раздался истошный крик:
— Украли! Бижутерию украли!
Все сразу почуяли неладное, бросили работу и принялись искать пропавшую коробку. А буквально через несколько минут двое милиционеров уже вели под руки не то узбека, не то киргиза, для маскировки одетого в оранжевый жилет дорожного рабочего. Мародера вычислили быстро, потому что, помимо коробки с бижутерией, он нес еще и огромную хозяйственную сумку с фотоаппаратами.
Вдруг — новое ЧП: дворники потащили сигареты, блоков по пять каждый.
— Да успокойтесь вы,— сказал подоспевший азербайджанец, владелец табачного ларька.— Это я сам им раздал за хорошую работу. Посмотрел — пожарные весь товар своей пеной залили. Все равно его теперь никто не купит.
Из тех, что не сгорели, "бесхозной" оставалась только одна палатка — Fuji film, в которой лежали фотоаппараты, электронные записные книжки, диктофоны, аудиоплееры. Ее милиционеры охраняли особенно тщательно: впятером. Часам к трем, так и не дождавшись владельца, старший наряда дал команду вскрыть ларек и описать товар. Снимать все это милиционеры почему-то запретили.
К утру на смену дворникам пришли сотрудники Гормоста — организации, которая занимается техобслуживанием мостов и подземных переходов. Мощными "болгарками" они легко распилили на части искореженные остовы палаток, срезали с потолка висящие электрические кабели. Все это опять же сносилось наверх, в грузовики. Когда с пятью ларьками, расположенными ближе всех к эпицентру взрыва, было покончено, гормостовские порекомендовали всем выйти на улицу. И стали брандспойтами смывать копоть и кровь.
К шести утра переход уже блестел. А покореженные палатки закрыли маскировочной сеткой. "Чтобы лишний раз не напоминать людям о трагедии",— объяснил бригадир гормостовских.