Концерт классика
В концертном зале Мариинского театра состоялся второй концерт абонементного цикла, в котором оркестровая музыка Родиона Щедрина встроена в контекст русской симфонической традиции двух веков. Программный жест Валерия Гергиева оценил ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ.
В рамках "щедринского" цикла Валерий Гергиев продирижирует пятью симфоническими партитурами композитора. В минувшее воскресенье была сыграна "Старинная музыка российских провинциальных цирков", на очереди — "Кармен-сюита", "Хороводы", "Стихира" и "Романтическая музыка", оркестровый дайджест щедринской "Анны Карениной". Не то чтобы раньше мариинский худрук не исполнял ключевого отечественного композитора старшего поколения, но до сих пор опусы господина Щедрина не удостаивались в принципе чуждого гергиевскому волюнтаризму системного подхода. Теперь до конца сезона его музыка будет звучать с третьей мариинской сцены в окружении сочинений Михаила Глинки и симфоний Петра Чайковского. Подобный контекст не случаен: из всех современных композиторов, пожалуй, только Родион Щедрин является прямым продолжателем автора "Камаринской", по сути давшего старт отечественной оркестровой традиции, и создателя "Патетической", окончательно легитимизировавшего русскую симфонию в ее европейских правах.
Авторы двух ключевых отечественных оркестровых циклов прошлого века (Шостакович со своими пятнадцатью симфониями и Шнитке со своими девятью) занимались решением прежде всего идеологических и уж потом только профессиональных задач. Симфонии оплакивали, клеймили и пророчили — и отчаянно старались стать тем, что голландский критик Элмер Шенбергер называл "больше чем музыкой под видом просто музыки". Потому сегодня исполнительские успехи на поле этого репертуара столь редки — чтобы очистить от исторического шлака симфонии-свидетельства и симфонии-документы, нужно уметь взглянуть на них под принципиально новым углом зрения. Этой способностью обладают визионеры Теодор Курентзис и Пааво Ярви, но не Валерий Гергиев, чья исполнительская манера при очевидном пристрастии к модернистскому репертуару парадоксально консервативна. В этом смысле музыка Родиона Щедрина словно бы создана для демиурга с Театральной площади: она выглядит разом вневременной и свежей сама по себе, без каких-либо дополнительных косметических операций — достаточно лишь просто качественно ее сыграть.
Это зона, свободная от всякой идеологии. Сочиняя для оркестра, Щедрин словно бы остерегается смыслоемкой и провоцирующей на выход за чисто музыкальные границы симфонии, предпочитая ориентированный главным образом на стихию чистой инструментальной игры жанр симфонического концерта. Эстетическое волнует Щедрина куда больше этического, что для советской и постсоветской симфонической музыки скорее исключение, чем правило. Сохраняя завидную активность, 78-летний композитор продолжает биться над проблемой смычки русского с европейским, решением которой были озабочены и Глинка, и Чайковский. Разумеется, поиск идет на новом историческом этапе: встраивая отечественный фольклор в традицию западного авангарда, господин Щедрин вписывается в актуальный для современного искусства глобалистский тренд. До сих пор в России его произведения звучали главным образом в монографических программах или в окружении сочинений современников — предоставленная мариинским абонементом возможность взглянуть на музыку Щедрина из двухвековой перспективы дорогого стоит.
Щедринские партитуры, не скупясь, платят Валерию Гергиеву за внимание. Это тот редкий репертуар, который способен удовлетворить едва ли не все амбиции дирижера. Во-первых, большинство произведений Щедрина — абсолютный эксклюзив: они написаны настолько виртуозно, что по нынешним временам грамотно сыграть их способен разве что оркестр Мариинского театра. Во-вторых, Щедрин свободно конвертируем и одинаково уместен что в домашних программах, что в гастрольных ангажементах, что для трансатлантически мыслящего маэстро немаловажно. И наконец, главное: просвещенный Европой, господин Гергиев прекрасно понимает, что в сегодняшнем мире имидж успешного дирижера немыслим без заслуг на ниве современной музыки, но она едва ли не вся написана на чуждом ему языке. Чего никак нельзя сказать о сочинениях Родиона Щедрина: пусть они и требуют ювелирно-тщательной работы, но их интерфейс и исходный код интуитивно понятны. Скажем, завзятому болельщику Валерию Гергиеву прекрасно удается финальное оркестровое пенальти "Старинной музыки российских провинциальных цирков".