В начале нынешнего года олимпийская чемпионка и чемпионка мира Светлана Хоркина переживала не лучшие времена. Слишком часто ошибалась на этапах Гран-при, уступила золотую медаль молодым соперницам на московском международном турнире "Звезды мира", а на зимнем чемпионате страны оказалась и вовсе пятой. Но в мае ситуация изменилась. Неожиданно для всех Светлана с блеском выиграла чемпионат Европы в Париже, завоевав четыре золотые медали из шести возможных — в абсолютном и командном первенстве и в финалах двух видов многоборья. А на днях вернула себе и титул чемпионки России, победив на отборочном предолимпийском турнире, завершившемся в Москве. Со СВЕТЛАНОЙ ХОРКИНОЙ побеседовала корреспондент Ъ ОКСАНА Ъ-ТОНКАЧЕЕВА.
— Складывается впечатление, что полоса ваших неудач прошла...
— Надеюсь. Нынешняя победа была важна для меня прежде всего в психологическом плане. Ведь я выиграла внутренний чемпионат накануне Олимпиады, а это дает очень мощный положительный эмоциональный заряд! Уже и пресса меня вновь поддерживает, а то после зимнего проигрыша совсем уж низко опустили.
— Обиделись на журналистов?
— Давайте обойдем этот вопрос. Возможно, это просто были мои недоброжелатели. Сейчас я больше радуюсь тому, что у меня получилась новая программа, с которой мне предстоит выступать в Сиднее.
— В чем ее отличие от предыдущей?
— Все комбинации в упражнениях мы с тренером усложнили. Особенно я довольна опорным прыжком. В командной борьбе мы его всегда проигрывали румынкам, да и я в этом упражнении прилично отставала от остальных. Теперь же могу своим прыжком помочь команде, а это плюс целых три десятых балла. Конечно, он не самый лучший, но я и не собираюсь участвовать в опорном прыжке в финале. Для этого у нас в команде есть Лена Замолодчикова, Лена Продунова, Катя Лобазнюк...
— А вашей любимой дисциплиной по-прежнему остаются брусья? (Именно в этом упражнении Хоркина выиграла золотую медаль на Олимпиаде 1996 года в Атланте.— Ъ)
— Да. Главный тренер сборной Леонид Яковлевич Аркаев говорит, что здесь у меня самая сложная и уникальная в мире комбинация.
— Как чувствует себя ваш личный тренер Борис Николаевич Пилкин? Говорят, он очень сильно переживал ваши неудачи, долго болел?
— Здоровье его действительно было на грани. Переживал — не то слово. Как, впрочем, и я. Разное случалось, бывало, и конфликтовали мы с ним на тренировках, но сейчас бережем друг друга. Я доверяю своему тренеру, прислушиваюсь к его мнению. Сейчас совсем другая обстановка.
— Что все-таки случилось с вами в начале сезона?
— То, что, наверное, и должно было случиться. Трудно удержаться на высоком уровне, когда ходишь на помосте в фаворитах столько лет. Я благодарна друзьям и особенно родителям, которые мне в этот период очень помогли. Они сами верили и мне внушали, что я могу стать прежней Хоркиной, смогу вновь побеждать. В те дни я много времени проводила в одиночестве, разговаривала сама с собой, убеждала себя, приучала к этой мысли. И накануне чемпионата Европы у меня второе дыхание открылось. Мы с Пилкиным от всех поездок отказались, закрылись на "Озере Круглом", работать стали как проклятые. А в Париже я, можно сказать, возродилась. С первого дня соревнований у меня как будто крылья выросли. Я психологически окрепла, прямо стальная стала. До Олимпиады, думаю, такой вот настрой, уверенность в собственных силах я в себе еще больше укреплю.
— А как вы относитесь к приведенным после Парижа в одной из газет словам Аркаева: "Хоркина — стерва. Потому и выигрывает"?
— Стерва, конечно, очень сильно сказано. Но он прав в принципе. В Париже после одного из снарядов в многоборье у меня что-то не заладилось. Все болело, видно, устала очень в первый день соревнований. Сижу у помоста с перекошенным лицом, а тут Аркаев. "Как дела?" — спрашивает. "Плохо",— говорю. А он: "Да ладно, стервеней..." Злость спортивная имеется в виду. Она должна присутствовать, но все же, считаю, в победе не это главное.
— Вы планируется в Сиднеее победу в абсолютном первенстве?
— Я мечтаю о победе в командном турнире. А там будет видно.
— То есть для вас важнее всего не личная, а золотая командная медаль?
— Да, и девчонкам молодым так было бы лучше. Им еще дальше жить, а я золотыми медалями не обделена.
— Каковы же в таком случае наши шансы в командной борьбе?
— Мы с девчонками настраиваемся только на победу. У нас сейчас классная команда. Сильная, неординарная. У каждой есть свои коронные элементы, интересные комбинации. На нынешнем чемпионате и стабильность в выступлениях появилась. И что меня особенно радует (уже много лет Хоркина бессменный капитан женской сборной.— Ъ) — ради золотой медали девочки на тренировках себя не жалеют.
— Вам самой сейчас нелегко приходится, а тут еще, наверное, молодым надо пример показывать, как духом не падать?
— С другой стороны, такая ситуация мне тоже очень помогает. Как ни тяжело, но все-таки по сравнению с прошлой Олимпиадой эта для меня эмоционально более осознанна. В Атланте я была семнадцатилетней дебютанткой, которая что-то знала, что-то умела, и все. А сейчас я знаю, что еду в Сидней лидером. Я должна потащить за собой всю команду. Я должна ничего не бояться, быть спокойной, уверенной... Я понимаю, что требуется от меня сегодня очень многое.
— Не грустно от осознания того, что все это для вас скоро закончится, что предстоящая Олимпиада в вашей карьере — последняя?
— А кто сказал, что последняя? Я не собираюсь уходить так быстро. У меня после Сиднея еще Кубок мира. И потом, вы знаете, для меня кумиром в гимнастике всегда была Света Богинская (трехкратная олимпийская чемпионка.— Ъ), я на нее равнялась и равняюсь, а она, между прочим, в трех Олимпиадах участвовала. Когда-то я, маленькая, к ней на всех соревнованиях за автографом бегала. А в Париже она мне письмо передала, где с победой поздравила, пожелала новых успехов. Я это письмо как зеницу ока храню. Теперь вот думаю: может быть, сама того не зная, Света мою дальнейшую спортивную судьбу и решила?