Техническое отставание российской медицины не позволяет говорить об оказании пациентам качественной медицинской помощи. Чем должны быть экипированы современные врачи, в беседе с корреспондентом BG НИКИТОЙ АРОНОВЫМ рассказывает АНДРЕ ДЕМЕЛЬ, коммерческий директор подразделения Philips "Здравоохранение" в России и СНГ.
BUSINESS GUIDE: Традиционно Philips развивает три стратегических направления: потребительские товары, световые решения и здравоохранение. Как бы вы оценили долю доходов, перспективу и потенциальную долю рынка в России для вашего направления?
АНДРЕ ДЕМЕЛЬ: Philips работает в России уже 110 лет, и первый наш проект был связан с освещением Зимнего дворца. Сейчас делая основной акцент на разработках в области здоровья, мы работаем как на профессиональных, так и на потребительских рынках по трем направлениям. Если глобально на каждый из них приходится примерно поровну, то в России на первом месте потребительские товары, на втором — освещение, а медицинское оборудование — на последнем. Доля этого сектора составляет около 15% от объема продаж.
BG: Есть перспективы довести этот сектор до одной трети?
А. Д.: 28% российских больниц оснащены оборудованием Philips. Но 95% российских больниц государственные, поэтому мы зависим от бюджетных денег. Объем рынка в 2008 году составил около 50 млрд рублей. Мы надеемся, что в ближайшие три-четыре года он удвоится. Я приведу пример с компьютерной томографией. В России установлено около 1 тыс. томографов. Потребность оценивается в 3,5 тыс. Чтобы удовлетворить эту потребность, нужно ежегодно покупать около 600 КТ, а пока закупается примерно 200 в год. В России озвучены четыре приоритетных направления развития медицины: кардиология, онкология, травматология и акушерство и гинекология. Диагностическое оборудование необходимо для каждого из них.
BG: Не так давно на совещании президент Дмитрий Медведев долго выспрашивал министра здравоохранения о том, почему томографы, закупленные разными областями, различаются в цене почти в два раза. Так почему?
А. Д.: Приведу пример с автомобилем: его комплектация может быть разной. В зависимости от нее цена может расти. Так же и с медоборудованием: его стоимость зависит от комплектации, программного обеспечения, дополнительных функций, сервисного контракта и т. д.
Компания Philips не принимает напрямую участия в тендерах на поставку медицинского оборудования. Продукция Philips предоставляется рядом дистрибуторов как федерального, так и регионального уровней, а также их партнерами, и на ценовую политику дистрибуторов компания не влияет.
BG: Считаете ли вы действующую в России систему госзакупок медтехники эффективной и прозрачной или в ней стоит что-то поменять?
А. Д.: Учитывая географические масштабы России, централизованный подход оправдан, хотя часто и не учитывает региональных потребностей. На сегодняшний день, когда у врачей нет достаточного опыта работы с диагностическим оборудованием КТ, им сложно определить, что именно требуется. Судя по тенденциям, которые прослеживаются в других странах, в России роль врача в принятии решений о закупке оборудования со временем вырастет.
Есть еще проблема — ремонт. Если томограф сломался, то требуется провести тендер на ремонт, при этом оборудование стоит сломанное. На сегодняшний день проще купить новый аппарат, чем получить финансирование на ремонт. Это недостаток нынешней системы финансирования медучреждений. В Европе у Philips 85% оборудования на сервисном обслуживании, в России — 28%. Это связано с особенностями бюджетирования: контракты приходится заключать на один год. В Европе пяти-шестилетние контракты. На сегодняшний день мы и другие производители в США и Европе можем гарантировать, что система будет работать 97% времени, то есть будет не больше 11 дней простоя в год. Ситуация в России такова, что оборудование только при ремонте может простаивать четыре месяца. Можно на 30% повысить эффективность диагностики за счет только организационных решений.
BG: Обновление технического парка объектов здравоохранения требует переподготовки специалистов. Способны ли российские вузы обеспечить обучение на должном уровне или все ограничится подготовкой силами компании-поставщика ограниченного круга специалистов, способных работать с новой техникой?
А. Д.: Не могу дать оценку всем вузам, но студентам не на чем практиковаться. Это оборудование начало появляться в России только 20 лет назад. И сейчас в стране установлена всего 1 тыс. машин. Для примера, в Германии 20 тыс. КТ.
Большая проблема в регионах — незнание врачами английского языка, что лишает их возможности ездить на международные конгрессы, проходить онлайн-обучение, наконец. Это не только в России такая проблема, в Китае то же самое.
Сейчас Philips открывает обучающий онлайн-центр на русском языке, а также разработал для российских врачей трехуровневую программу постдипломной подготовки. Первый этап начинается еще до закупки оборудования. Это умение читать изображение без привязки к производителям и моделям.
Второй этап — "кнопочное" обучение. Чтобы начать работать с КТ, МРТ, кардиоваскулярной системой, достаточно недели. Если мы говорим о hi-end оборудовании, например о 256-срезовом томографе, то обучение требует более длительного времени. Наши специалисты устанавливают и оптимизируют систему под конкретные задачи лечебного учреждения.
Третий этап — встреча пользователей со всего региона для обмена опытом. А также мастер-классы, когда мы привозим специалистов в Москву и они работают с опытными врачами из кардиоцентра Чазова, НЦССХ им. А. Н. Бакулева, МОНИКИ.
Кроме того, мы учим обслуживать нашу аппаратуру. Так, Philips сотрудничает с профильной кафедрой в Бауманке. Больничный инженер должен уметь делать минимальный сервисный ремонт и, главное, понять, что сломано. Ведь все, что он услышит от врача,— это "нет картинки". Доктор ему не скажет, сломана трубка или сломан компьютер. Серьезным ремонтом занимаются наши инженеры и специалисты наших региональных партнеров. С этими людьми мы работаем постоянно, и шесть недель в году они тратят на дополнительное обучение.
BG: Российский Минздрав не готов к внедрению частно-государственного партнерства в здравоохранении. А именно эту форму сотрудничества с государственной медициной поддерживает Philips. Вы надеетесь на то, что Минздрав изменит свою точку зрения или Philips поменяет стратегию?
А. Д.: Со временем основные потребности государства будут удовлетворены и встанет вопрос о повышении эффективности здравоохранения. Ведь не обязательно, чтобы государство было собственником. Оно может пользоваться оборудованием и платить определенный тариф: сколько сделали обследований — столько и заплатили. Два года назад в Белфасте мы подписали контракт с одной из государственных больниц. Директор сказал: "Мое дело — лечить людей, я не собираюсь заниматься техникой. Мне нужно, чтобы у меня всегда было самое новое оборудование, и я не хочу отвлекаться от своей основной деятельности, чтобы решать вопросы по его приобретению". И теперь у них не только наше оборудование, но и целый штат наших сотрудников, которые на них работают — предоставляют сервис и следят за обновлением технологической базы. В зависимости от параметров проекта мы не просто поставляем оборудование — мы создаем комплексное решение, с готовыми диагностическими лабораториями, технологической инфраструктурой, бизнес-процессами и системой администрирования, высококвалифицированным медицинским, инженерным и техническим персоналом. Мы предлагаем то же самое для России, но в стране нет необходимой законодательной базы для реализации подобных проектов на основе ГЧП.
Думаю, что за этим будущее. Когда население стареет и рождаемость падает, когда ухудшается экологическая обстановка и увеличиваются медицинские расходы государства, ни одна страна с традиционным подходом не справится с таким объемом расходов на здравоохранение. Поэтому необходимо привлекать крупный бизнес к решению этих задач.
BG: Вы заговорили о старении населения. Для России это большая проблема. Имея такой рынок, какие основные направления развития видит для себя подразделение "Здравоохранение" компании Philips в России?
А. Д.: Около 40% всех смертей приходится на работающее население. С помощью ранней диагностики мы способны спасать 100 тыс. человек ежегодно. Представьте, что вы едете на своей машине где-то далеко от города. Вам 45, у вас семья, вы курите, пьете, но не очень много, недостаточно двигаетесь и едите жирную пищу. В общем, типичный россиянин. У вас сердечный приступ. Что происходит дальше? Скорая помощь привозит вас в больницу, там вам проводят диагностику и через пару дней назначают операцию. На каждое действие уходит много времени.
У Philips другая философия. Первой на место происшествия приезжает милицейская машина. В ней уже должен быть автоматический дефибриллятор, который не требует никаких дополнительных навыков. Потому что при остановке сердца единственный способ его запустить — использовать дефибриллятор в течение нескольких первых минут. В Европе вы уже можете встретить этот прибор так же часто, как огнетушители.
Второй этап: приезжает скорая, пациента сразу подключают к монитору, который по мобильной связи передает все данные прямо в больницу. Когда больного привезли, от монитора отделяется блок данных, который сопровождает его и дальше. Он же используется для диагностики на ультразвуке. Потом принимается решение — либо вы идете на КТ, либо в операционную с ангеографической системой. В Европе у нас есть больницы, где мы реализовали весь этот полный комплекс, в России пока нет. Смысл в том, чтобы сократить время от сердечного приступа до операции. Надо уложиться в 90 минут — то время, за которое сердце может восстановиться. Пройдет три месяца, и больной вернется на работу.
Другое направление — в госпиталях недостаточно коек. Поэтому надо развивать наблюдение и лечение на дому. Многие люди сейчас остаются в больнице, просто чтобы выжить. Мы могли бы подключить их к мониторам, которые будут следить за их состоянием дома. В конечном счете, это в разы дешевле, чем строить новые места. К тому же человек останется среди родных и будет гораздо счастливее.
В США уже сейчас можно взять это оборудование в аренду. А врач будет дистанционно следить за вашим состоянием.
BG: Каждая инновационная компания должна уметь заглядывать за горизонт. Как вы считаете, в каких направлениях здравоохранения в ближайшие годы произойдет технологический прорыв, какой будет медицина будущего?
А. Д.: Главная проблема — старение населения. Отсюда больше больных людей и меньше медиков, способных их всех обслужить. Поэтому мы считаем, что будущее — за ранней диагностикой и лечением на дому. Диагностика тоже на дому. Например, от зубной щетки до диагностического прибора один шаг. Во рту вы можете мерить температуру, уровень кислорода, кучу других параметров.
Или вот, например, прибор direct life. В США эта штука стоит $100. Это будущее, которое доступно уже сегодня. Вы носите его на шее, как кулон, и он измеряет давление, пульс и т.п. Раз в неделю вы вставляете его в компьютер, данные передаются для анализа доктору, который составляет вам шестимесячную программу, как простыми мерами улучшить состояние вашего здоровья: больше ходить, больше спать, иначе питаться...
Другое направление — лечение на дому. Мы будем разрабатывать предметы такие же легкие в использовании, как автоматический дефибриллятор.
Третье направление — диагностические системы, способные заглянуть внутрь опухоли, например ПЭТ-КТ. Это позволит раньше понять, действует ли назначенное врачом лечение, и быстро подобрать правильный курс. Это не только спасет людей, но и сэкономит деньги. Ведь сегодня лечение одного онкопациента обходится государству примерно в 1 млн рублей в год.
BG: Что из этого вы будете развивать в России в первую очередь?
А. Д.: Прежде всего это диагностическое оборудование и обучение врачей им пользоваться. После этого будет возможно лечение заболеваний на более ранних стадиях. Так, рак в России в 60% случаев диагностируется на третьей или четвертой стадиях, когда он уже неоперабелен. Если внедрить необходимое оборудование, опухоль можно будет выявить на стадии точки. Соответственно, речь идет о КТ, МРТ, кардиоваскулярных системах, ПЭТ-КТ (позитронно-эмиссионных томографах).
BG: "Перезагрузка" отношений с США приведет к тому, что американские компании вновь начнут активно работать в России. Готовы ли вы к появлению еще одного серьезного конкурента в лице GE, выпускающего схожую линейку диагностического оборудования.
А. Д.: Мы работаем на российском рынке уже 110 лет — дольше, чем кто-либо из наших конкурентов. Кроме того, Нидерланды — крупнейший торговый партнер России, по состоянию на первый квартал 2010 года товарооборот составил 28,4 млрд рублей и занимает первое место по объему, опередив даже традиционного лидера в этом направлении Германию.
Потом мы развиваем партнерские отношения с государственными структурами. В ходе визита Дмитрия Медведева в Амстердам у него была встреча с президентом компании Philips. Мы четко выделили четыре направления сотрудничества с Россией. Первое — исследования, второе — образование, третье — повышение доступности медицинского оборудование, партнерство в промышленной сфере. Существует межправительственная комиссия Россия--Нидерланды, занимающаяся в том числе и этими направлениями.